Столица Сибири 2029. Берег монстров
Шрифт:
Это было что-то. Я целую вечность не мог прийти в себя, копошился, словно в паутине. Силуэт моей девушки плясал перед глазами – она вертелась, отслеживая ситуацию. Безнадежностью обстановка, видимо, не отличалась, Ольга испустила облегченный вздох, ударила ногой по агонизирующей туше и рухнула на колени, начав суетливо меня ощупывать – на наличие переломов, фатальных травм. Я не реагировал, не смеялся, когда было щекотно, только отрешенно следил за ее лицом. Она расслабилась… и вдруг засмеялась.
– Спасибо, дорогой, было интересно… – Ее голос срывался, менял тональности. – Вставай, что случилось? Не в шутку занемог? Что это там такое – адреналин по ногам стекает?
– Неправда… – хрипел я. – Ничего у меня не стекает…
Она затряслась от истеричного смеха.
– Ну, ты отжег, Карнаш, нашел подругу… Какая лапа… Держу пари, ты ей понравился. Но ничего, я ликвидировала ее половую безграмотность… А представляешь, если бы это был дельфин? – она уже не могла
Меня трясло как в тропической лихорадке. Все, проехали, опасности больше нет… Я приподнялся, отцепил от пояса фляжку, принялся смывать с себя прилипшие слюни. Много я повидал на своем веку, но чтобы участвовать в таком опасном эксперименте… Утерев лицо рукавом, я не выдержал – злобно выругался.
– Злой ты какой-то, – подметила Ольга. – С ножа ел? – и снова затряслась. – Посмотри на себя, ты такой перекошенный… Она запустила тебе психотравмирующую составляющую? Умоляю тебя, это из детства… Ну, ничего, ничего, – она похлопала меня по плечу, – успокаивайся. Все будет хорошо. Когда-нибудь и на нашей улице рассыплют шоколад.
– Ну, что ты со мной обращаешься как с ребенком? – разозлился я, принимая вертикаль и хватаясь за автомат. Сознание вернулось, я лихорадочно озирался. Все куда-то запропастились. Над землей струились завихрения пепельной дымки. Блеклые руины, вздыбленная земля перед воротами зоопарка. Вперемешку с камнями, с грудами битого кирпича, с пластами вывернутого асфальта валялись мохнатые туши. Отдельные тела еще подрагивали и попискивали. Живые обезьяны куда-то пропали. Только глубоко в руинах на противоположной стороне что-то падало и ухало, гудело и повизгивало.
– Рискованно, итить ее… – ругнулся я.
– Рискованно, – согласилась Ольга и посмотрела на меня с внезапной грустью. – Мы все в группе риска. Обрати внимание, Карнаш, первую планку мы уже взяли. Мы в городе – в трех кварталах от центра. Что будем дальше брать? Почту, банки, телеграф?
Захрустели кирпичи, что-то посыпалось, раскрошилось. Мы дружно повернули стволы. Из растерзанной двухэтажки, на которой сохранилась выцветшая вывеска «”Яло”. Салон косметических услуг и одежды», словно слон из посудной лавки, вываливался возбужденный Молчун! Шерсть дыбом, весь в известке и цементе, язык до земли. Явно трудился не покладая лап. Он завертелся, обнаружил хозяев посреди дороги и радостно помчался к нам. Дикие обезьяны за ним не гнались. Он стал поочередно запрыгивать на нас, лизать шершавым языком. Мы смеялись, теребили вздыбленную шерсть.
– Вернулась гулящая душа, – смеялась Ольга. – Еще один любитель острых ощущений. Перевозбужденный ты какой-то, Молчун. Ты чем там занимался в развалинах? – она покосилась на меня и засмеялась. – Такое пропустил, приятель… Посмотри, какой грустный наш Карнаш. Словно венок на похоронах поймал…
Мы неслись как угорелые по короткому отрезку улицы Плановой – хотя никто нас не преследовал. Но поздно, потеряли время! Где теперь искать нашего разлюбезного Кузьму? За несколько минут мы добежали до пересечения с улицей Дуси Ковальчук. Я прохрипел, чтобы падали, затаились.
– В чем дело, Карнаш? – подрагивала Ольга, заползая за сплющенный кузов, оторвавшийся от кабины фуры.
– Не понимаешь? Думаешь, люди, которых мы преследуем, глухие? Мы тут немного пошумели, знаешь ли. А они догадливые. Зачем им нужен этот надоедливый хвост?
Мы начинали совершать непростительные ошибки. Врагам ничто не мешало оставить засаду на перекрестке и перестрелять нас как миленьких. Но в районе было тихо. Слева за дорогой высились помпезные «элитные» руины. Когда-то здесь построили современное 19-этажное здание. В момент землетрясения с него обрушилось почти все. Уцелели три этажа, да и те смотрелись как зубцы крепостной стены. Направо уходила дорога на Димитровский мост, которого ныне в природе не существовало. А прямо по курсу широкая улица Плановая переходила в Нарымскую. Прямая дорога – полтора километра до разрушенного виадука над площадью Трубникова, еще километр – и площадь Лунинцев, цирк, исторический центр, самая клоака… Я посмотрел на часы и присвистнул. Совсем недавно мы десантировались на плиты Заельцовского кладбища – было утро. А сейчас часы показывали начало шестого, о чем и намекали сгустившиеся сумерки. Как быстро в этом мире летит время…
По курсу разгорелась стрельба. Мы навострили уши, возбудились. Есть контакт! Голосили автоматы Калашникова, гавкал «Печенег». Отличная выдержка у парней. Они прекрасно слышали стрельбу у себя в тылу, но проигнорировали ее. Они не сбивались с маршрута и по-прежнему не отвлекались на «пустяки». Довольно странные люди… Я все еще не задумывался, что ими движет. Начнешь гадать – сломаешь голову, рассеется внимание. Пока мы прятались от «лошади» и разбирались с обезьянами, они преодолели полтора километра до виадука и вновь попали в историю. Стреляли в районе площади Трубникова. Сердце тревожно заныло. Эти парни неплохо подготовлены, но отнюдь не былинные богатыри. Им для чего-то нужен наш Кузьма – в живом и не помятом виде, его будут всячески оберегать, прикрывать от опасности (во
– Мужик, говори скорее, кто вы такие? – забормотал я. – Куда идете, зачем вам наш пацан? Ты все равно умрешь, так облегчи же душу…
– Облегчить душу? – он засмеялся, хотя и выглядело это абсурдно. Он закашлялся, выстрелил залпом гущи. Я отшатнулся. Почему меня все сегодня норовят облить? – Да что ты понимаешь, парень… – выдавил он и откинул голову, сообразив, что встать уже не удастся.
– Куда ведете пацана? – настаивал я и начал его трясти. Ольга за спиной возмущенно закудахтала. Заворчал Молчун.
– Пристрели меня… – выдавил умирающий. – Пристрели, прошу… Больно, не могу терпеть…
– Пристрелю, не переживай, – уверил я. – Только скажи, куда вы идете. Скажешь – и тут же пристрелю. Но если соврешь – даже не надейся.
– Академгородок… Улица Ильича… Легче стало, парень? Ты их все равно не догонишь…
Мне не пришлось брать грех на душу. Мощная судорога изогнула обреченного. Он сотрясся в финальной агонии, закатил глаза… и застыл.
– Мне не послышалось? – с ужасом прошептала Ольга. – Это ведь так далеко, это практически край земли… Ты помнишь, что у нас на улице Ильича?