Столичный доктор. Том V
Шрифт:
— Беру.
— Но мы еще не всё посмотрели! А дворовые постройки? Здесь великолепный флигель! В нем можно по примеру князя Барятинского организовать себе кабинет или бильярдную, чтобы никто не мешал. Знаете, вдруг прием, или бал, гости, шумно, а вам надо срочно уединиться. Позвольте продемонстрировать!
Энтузиазм этого молодого человека просто поражал. Мало того, что он владел поистине энциклопедическими знаниями об объекте, так еще и демонстрировал, в отличие от продавцов недвижимости, и плюсы, и минусы. На подгнившую балку в конюшне именно
— Скажите, Виктор Павлович, а вы все здания так хорошо знаете? — поинтересовался я — Или с этим у вас какая-то особая любовь?
— Что вы, куда мне. Просто я был в комиссии по приему здания в распоряжение казны, вот и пришлось… вникать в подробности. Ведь большие деньги!
Я задумался. Все равно надо нанимать кого-то толкового, чтобы занимался здесь всем. Так почему не этого парня? До коллежского асессора дослужиться надо, после гимназии или университета на такой чин трудно сразу претендовать. Значит, знает уже, что и как. Ну и знакомств в этой сфере у Старицкого должно быть немало.
— Извините за нескромный вопрос, Виктор Павлович. Какое у вас жалованье сейчас?
— Денежного содержания девятьсот шестьдесят в год. Плюс премии, суточное довольствие в деловых поездках, еще ряд выплат. Примерно тысяча двести набегает.
И замолчал, ничего в ответ не спрашивая. А как же, полезь к князю с расспросами, неизвестно еще как отреагирует.
— Что вы скажете, если я вам предложу тысячу двести сверху, чтобы привести здесь всё в порядок?
— Очень заманчивое предложение, — Старицкий от волнения даже облизнул губы. — Пожалуй, я бы согласился. Возьму отпуск на службе, — он прикрыл глаза, чтобы зрительные раздражители не мешали работе мысли. — Документы оформят быстро… Можно-с даже сделать отсрочку платежей… Мордвинов… нет, пожалуй, лучше Коцюба, у него опыт больше…
— Вот аванс тогда, — я достал портмоне и вытащил из него пачку денег. Как знал, пригодится произвести впечатление. Вот какая проблема у чековой книжки? Да, модно, красиво, с вензелями. Но это работает для биржевиков, банкиров, аристократов. А простому человеку что надо? Правильно, что-то весомое, ощутимое. Я начал пересчитывать купюры на глазах у Старицкого.
— Так, сколько здесь? Сто, пятьдесят, еще полтинник… Триста пятьдесят рублей. Еще две с половиной сотни получите при заключении договора. Остальные — после сдачи работ. Устроит вас?
— Вы щедрый заказчик, — кланяясь, сказал Виктор Павлович. — Я согласен.
— Вот задачи, которые предстоит решить. Провести электричество во все помещения, чтобы не испортили отделку. Водопровод есть?
— На Сергиевской имеется. Проведем.
— Канализация?
— Нет, централизованной пока…
Ну вот, центр города, особняк богатейших людей, а дерьмо золотарь в бочке вывозит. Такая, знаете ли, большая ложка в этом мёде.
— Телефон. Ну и те мелочи, на которые вы указывали по отделке.
— А телеграф не желаете? Сможете проводить прямые переговоры даже с заграничными абонентами.
Это было круто. Можно будет перестукиваться с моим немецко-чешским «семейством». Да и с зарубежными врачами. Престиж!
— Подумаю. И вот что, Виктор Павлович. Бюджет у вас… немалый. Поэтому и предложил такую оплату. И надеюсь на вашу честность и порядочность. Погодите! — оборвал я заверения в самых чистых намерениях, которые попытался на меня излить Старицкий. — Считаю своим долгом предупредить, что вас будут проверять, и подрядчиков тоже. В том числе и по закупкам. Поэтому ставить цену забитого гвоздя в десять рублей не получится. Понятно?
— Да, ваше сиятельство!
— Тогда жду завтра… В три пополудни устроит? Успеете набросать план работ? Стоп! Завтра никак, давайте послезавтра в то же время.
На Балтийский завод я приехал в самом гнусном расположении духа. Ночью снился какой-то натуральный бред. Нет, чтобы вальс с Агнесс в музыкальной комнате собственного дворца! Даже рядом не было такого. Кошмар оказался затейливый. Будто я маньяк, который с бензопилой гоняется за великими князьями по сложному лабиринту. Догнать не могу, из-за чего сильно нервничаю. А откуда-то взявшийся Жиган мне советуют приделать к пиле… огнемет! Так, мол, издалека можно достать. На что я ему отвечаю — выдам себя раньше времени, и все окончательно разбегутся.
Если бы Джевецкий энергично не упрашивал предыдущим вечером приехать на закладку лодки, почтить, так сказать, своим вниманием — отзвонился бы обратно и и отказался. Зачем людям портить праздник кислой, опухшей от недосыпа физиономией?
Но строители ни в чем не виноваты, фуршет тоже уже оплачен — поэтому сделал зарядку, помедитировал. Потом надел мундир, прицепил отечественные ордена, и поехал. У проходной надел на физиономию самое приятное выражение лица, даже потренировал искреннюю улыбку.
Меня встречали Степан Карлович и управляющий заводом — статский советник Ратник. С затейливым именем-отчеством — Ксаверий Ксаверьевич.
Ратник, высокий нестарый еще мужчина с чеховской бородкой, крепко пожал мне руку, произнес слегка заикаясь:
— Добро пожаловать, ваше сиятельство. Мы рады, что вы выбрали наш завод для этого уникального проекта.
— Можно без титулов, — отмахнулся я. — Просто Евгений Александрович.
Джевецкий уже приплясывал в нетерпении:
— Пойдемте, мы покажем, как идет работа!
Мы направились к сухому доку с большой цифрой «три» на воротах. По пути я наблюдал за кипящей вокруг суетой: грохот молотов, поезд, который тащил платформы с металлоконструкциями, крики рабочих — все это сливалось в единую индустриальную симфонию. Вот Морис Равель тоже такого наслушается, и сочинит «Болеро», которое у меня на будильнике в телефоне стояло.
Подойдя к краю дока, я увидел начало моей мечты. Нижний полукорпус лодки уже начал обретать форму под огромными мостовыми кранами. И это закладка? Да тут уже работа в полном разгаре.