Столичный доктор. Том V

Вязовский Алексей

В?СТИ ИЗЪ ВНУТРЕННИХЪ ОБЛАСТЕЙ. Французскiй путешественникъ и археологъ барон де-Бай прибылъ въ Оренбургъ для производства дальн?йшихъ раскопокъ въ окрестностяхъ города.

ПЕТЕРБУРГЪ. Въ д. № 45, по Екатерингофскому просп., состоялось открытiе перваго въ столиц?, основываемаго частнымъ лицомъ, прiюта для вскармливанiя грудныхъ младенцевъ. Основанъ онъ женщиной-врачомъ О. Н. Турыгиной.

В?СТИ ИЗЪ ВНУТРЕННИХЪ ОБЛАСТЕЙ. В. В. Верещагинъ устраиваетъ въ Одесс?, по словам м?стныхъ газетъ, выставку своихъ картинъ.

Развели, блин, как пацана. И ведь умело так, будто шайка аферистов лоха колхозного. Подловили в момент полного расслабления.

Я уже начал думать, с кем из своих товарищей приду инспектировать местный ресторан, и нате — давай согласие сию минуту. Ведь мог отказаться, сказать, что такие вещи не сразу делают, не тот настрой. А меня только и хватило спросить, кто министром будет. И мне тут же — да Николай Васильевич, дружок твой закадычный, он прямо вприпрыжку побежал, как узнал. Вы с ним сработаетесь, знаете ведь друг друга уже. Уши развесил, начал вякать, что не по чину, куда мне, с шестым классом в товарищи министра. И ответ сразу — да сейчас, в четвертый класс приподнимем, станешь действительным статским, заслужил, дела твои перед отечеством оценили по достоинству, и прочее блаблабла. Надеюсь, я там хоть тупо не лыбился от радости, а то деятели эти как загипнотизировали. Цыганские гадалки нервно курят в сторонке.

И вот я сижу в экипаже и сжимаю в руках дурацкий устав, который не бросил в клубе исключительно из вежливости. Хотя чем книжка виновата? Правда, натурально ведь шедевр полиграфического искусства, пусть лежит дома, гостям показать можно. Интересно, а почему Склифосовский ничего не сказал? Тоже сюрприз готовил? Что-то тут не так. Надо срочно встретиться с будущим начальником, проставиться и поздравиться. Не знаю, что в таких случаях делают, может, выезд подарить? Нет, оставшегося «Бенца» не отдам. Вон, как раз винная лавка для богатых, на Невском других не встречается, пойду, бутылку покрасивше куплю. С намеком, что и мне выпить не помешает. А то эта их марсала, которую в яхт-клубе вместо воды пьют, совсем не пошла. Велю, чтобы дома и капли этой дряни не было.

Вот как раз и пригодилась тросточка, постучать набалдашником по плечу извозчику.

— Останови-ка, братец, у винного.

— Как скажете, ваш-сиясь.

Из яхт-клуба во фраке и цилиндре абы кто не выходит, ниже графа вряд ли. А если «ваше сиятельство» — легкий перебор, так и не в обиду, не принижение.

И в алкомаркете приказчик тоже чуть не земной поклон отвесил.

— Чего изволите? Лучшие вина, настойки, водки. Для особого случая могу предложить вино Мариани…

Ты бы подмигнул еще, говнюк. Мне только смеси винища с коксом для полной радости не хватало. Вот дорвусь до власти, всё это дерьмо вычищу из торговли на радость контрабандистам.

— Коньяку мне, лучшего.

— Богатый выбор-с, смею предложить Реми Мартен, Курвуазье, Хеннеси, Мартель… Вот, прошу обратить внимание-с — это от двух рублей, — на прилавке выросла батарея из восьми бутылок. — Эти примерно по три, и вот, эти по пять. Могу предложить Деламан, Гран Финь Шампань Виктория, за пятнадцать.

Согласен, коньяк неплохой, но ничего для особенного случая. Нужен, чтобы вот открыть только, и сразу понятно стало: да, это оно. Хотя мелкие чиновники за тридцатку месяц горбатятся.

— Всё, что ли? Получше нет ничего?

— Как же-с, имеем Деламан, Гран Финь Шампань Виктория, пятнадцать за бутылку-с. Есть еще Бискви Дюбуше Первый консул, винтаж сорок девятого года-с, за шестнадцать с полтиной. Прикажете показать?

— Неси.

Пристойная посуда, скромно, но со вкусом. Взял в итоге винтаж, в фирменной деревянной коробке, в стружке.

* * *

Николай Васильевич был дома, но встретить меня

не вышел. Проводили к нему в кабинет. И там я большого энтузиазма не увидел. Так смотрят на нелюбимых сыновей, пропивших семейные ценности и вернувшихся требовать денег на новый загул. Короче, никакой любви. Но хоть не выгнал, и то хорошо. Но мне становилось всё интереснее. Ситуация теперь выглядела совсем не так, как это было еще полчаса назад в яхт-клубе. Дурново говорил что-то туманное, что Склифосовского пришлось уговаривать, но я тут с какого боку?

— Не изволите ли объяснить, что привело вас к такому решению, Евгений Александрович? — после долгой паузы спросил хозяин кабинета.

— Что вы имеете в виду? Хотели другого на этот пост? Так только скажите, мне он как собаке лишняя нога. Сказали, что вы готовы приступить к работе исключительно в паре со мной, я из-за вас…

— А мне — что вы настаиваете на моем участии. И из чувства уважения…

Какая разводка! И ничего не откатишь назад.

— Вот же, прости господи… — я перекрестился, — челночные дипломаты.

— Это как? — удивился Николай Васильевич.

— Да анекдот такой есть, когда пришел один проситься на работу в дипломатический корпус. А его брать не хотят, дают задание для проверки — женить приказчика из лавки на дочери барона Гинцбурга. Тот говорит — проще простого. Через неделю возвращается, докладывает — свадьба в ближайшее воскресенье. Все в удивлении: как смог? — Очень просто. Я пошел к приказчику и спрашиваю: — Хочешь жениться на еврейке? Он мне: — Зачем?! У нас и своих девчонок полно. Я ему: — Да. Но она — дочка барона Гинцбурга, миллионщика! Он: — О! Это меняет дело… Тогда я на заседание правления дворянского банка и спрашиваю: — Вы хотите иметь председателем правления ярославского мужика? — Фу, — говорят мне в банке. — А если он при этом будет зятем Гинцбурга? — О! Это, конечно, меняет дело! Еду домой к барону и спрашиваю: — Хотите иметь зятем русского мужика? Он мне: — Что вы такое говорите, у нас в семье все — финансисты! Я ему: — А он как раз, — председатель правления дворянского банка! Он: — О! Это меняет дело! Доченька! Пойди сюда. Нашел тебе жениха. Это председатель правления банка! Та отвечает: — Фи… Все эти финансисты — дохляки или «бугры»! А я ей: — Да! Но этот — здоровенный ярославский мужик! Она: — О-о-о! Это меняет дело!

— То есть нам предложили то, чего еще не было? — грустно улыбнулся Николай Васильевич. — Хитрецы… Знал ведь, что верить нельзя никому из этой камарильи! Что притащили? Коньяк? Ставьте на стол, уроните еще. Ого! Для такого повод нужен экстраординарный.

— Ну у нас как раз такой. А не подскажете, что вам пообещали? Мне вот особняк, членство в яхт-клубе, и титул для Агнесс. И в чинах повысить до четвертого класса сразу.

— Медными трубами, значит. Ну да, вы молоды, амбициозны, вот они и сообразили такое. А мне… Научно-исследовательский институт, самый крупный в империи, финансирование, учеников. Дескать, сам, своей рукой впишешь расходы в бюджет министерства. Я как подумал, что не надо на поклон больше ходить всяким Морозовым да Рябушинским — из подштанников выскочил.

— Короче, работой поманили, — резюмировал я. — И что же нам теперь делать?

— Взялся за гуж, — тяжело вздохнул Склифосовский, — не говори, что не дюж. Завтра с утра поедем представляться Дурново. И смотреть помещения министерства. И вообще, как говорил Вольтер, случайностей не существует — все на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвестие.

— Мне почему-то кажется, что у нас — исключительно второй случай. Значит, экономке гладить мундир, — повторил один в один я вздох.