Столкновение в ночи
Шрифт:
– И много пьет, - добавила Джина.
– Это пусть. Мы уже три месяца в Крепости Монтана, и ребят замучило безделье. И такое отношение тоже.
– Скотт кивнул в сторону двери, где Свободный Легионер спорил с хозяином.
– Сержантам, видите ли, вход запрещен. Черт бы их всех побрал!
Из-за шума они не могли слышать разговора, но смысл его не вызывал сомнений. Наконец солдат пожал плечами, выругался и ушел. Толстый мужчина в пурпурных шелках одобрительно заметил: "...не хотим здесь... никаких... солдафонов!"
Лейтенант Бинне встал и подошел к ложе толстяка. Руки его едва заметно дрожали. Плевать на этого штатского.
Вспомогательный динамик выбросил из себя несколько быстрых слов, потерявшихся в общем гомоне. Однако тренированное ухо Скотта ухватило их смысл. Он кивнул Джине, многозначительно чмокнул и сказал:
– Вот так-то.
Девушка тоже услышала и отпустила его. Капитан направился к ложе толстяка как раз в тот момент, когда началась драка. Штатский, красный, как индюк, ударил внезапно, случайно попав в худую щеку Бинне. Лейтенант, неприятно улыбаясь, сделал шаг назад, сжимая кулаки. Скотт схватил его за плечо.
– Спокойно, лейтенант.
Бинне яростно повернулся.
– Не твое дело. Дай мне...
Толстяк заметил, что Бинне отвлекся, почувствовал прилив храбрости и напал. Скотт заслонил Бинне и наотмашь ударил штатского по лицу, одновременно сильно толкнув. Толстяк повалился на свой столик, а когда поднялся, увидел в руке Скотта оружие.
– Займитесь лучше вязанием, - сухо посоветовал ему капитан.
Толстый мужчина облизал губы, заколебался и сел, бормоча что-то о чертовых сукиных детях - Свободных Легионерах.
Бинне старался освободиться и был уже готов ударить капитана. Скотт спрятал оружие в кобуру.
– Приказ, - сказал он, кивая на динамик.
– Слышал?
– ...мобилизация. Людям Дуне собраться в штабе. Капитану Скотту явиться в Администрацию. Немедленная мобилизация...
– Да, - сказал Бинне, все еще взбешенный.
– О'кей, я понял. Однако, есть еще время раздавить эту гниду.
– Ты не знаешь, что такое немедленная мобилизация?
– буркнул Скотт. Может, придется сразу выступать. Это приказ, лейтенант.
Бинне неохотно отсалютовал и ушел, а Скотт направился к своей ложе. Джина взяла перчатки и сумочку, быстро подкрасила губы. Совершенно спокойно она взглянула на него.
– Я буду дома, Брайан. Удачи.
Он быстро поцеловал ее, чувствуя нарастающее возбуждение, вызванное перспективой близкого боя. Джина понимала его чувства. Улыбнувшись, она легонько провела рукой по его волосам, встала, и они бок о бок вышли в веселый беспорядок Дорог.
Душистый ветерок коснулся лица Скотта. И капитан с отвращением скривился. Во время карнавалов Крепости становились для Свободных Легионеров еще менее приятны, чем обычно. Они еще мучительнее ощущали пропасть, отделявшую их от жителей подводных городов. Скотт проложил себе дорогу сквозь толпу, таща Джину к скоростному центральному полотну. Они нашли себе сидячие места.
На перекрестке в форме клеверного листа Скотт покинул девушку и направился в сторону Администрации - группы высоких зданий в центре города, где располагались основные технические и политические офисы, только лаборатории находились в пригородах, ближе к основанию Купола. Примерно в миле от города стояло несколько маленьких исследовательских куполов, но ими пользовались только для самых опасных экспериментов. Взглянув вверх, Скотт вспомнил
Взгляд Скотта последовал еще дальше. К Куполу, словно мог пройти сквозь импервиум, полмили воды и облачный покров к висящей в пространстве белой звезде, светимостью в четыре раза меньше Солнца. Звезда - вот все, что осталось от Земли с тех пор, как два столетия назад ученые расщепили атом. Катастрофа ширилась, как огонь, перепахивая континенты, сравнивая горы с равнинами. В библиотеках хранились видеозаписи этого апокалипсиса. Возникла религиозная секта - люди Нового Суда - призывавшая к полному уничтожению науки; еще по сей день кое-где существовали последователи этого учения. Однако оружие было выбито из рук секты, когда техники объединились, раз и навсегда запретив эксперименты с атомной энергией и решив, что ее применение должно караться смертью. Они не принимали никого в свое сообщество без обязательной "Клятвы Минервы".
"...работать на благо людей... предпринимая все возможные предосторожности... получать у властей разрешение на проведение рискованных экспериментов, представляющих опасность для человечества... никогда не забывать оказанного нам доверия и всегда помнить о смерти родной планеты, вызванной неправильным использованием знания..."
Земля. Скотт считал, что это был странный мир. Например, там был солнечный свет, не профильтрованный сквозь облачный покров. На Земле оставалось немного неизученных районов, а здесь, на Венере, где еще не освоили континенты, было одно сплошное пограничье. В Крепостях царила высокоспециализированная общественная культура, а на поверхности царил первобытный лес, там только Свободные Легионеры держали свои форты и флот. Флот служил для сражений, а в фортах жили техники, поставлявшие новейшие средства для ведения войн. Крепости терпели визиты Свободных Отрядов, но не давали им места для штаб-квартир - настолько сильна была неприязнь, настолько глубок был в их сознании раскол между войной и развитием культуры.
Движущаяся дорога под ногами Скотта превратилась в лестницу, поднимая его к зданию Администрации. Скотт перешел на другую Дорогу, доставившую его к лифту, и спустя несколько минут стоял перед портьерой с портретом Дэна Кросби, президента Крепости Монтана.
– Входите, капитан, - донесся голос Кросби, и Скотт, пройдя за портьеру, оказался в небольшой комнате: стены были покрыты фресками, а большое окно открывало вид на город. Кросби сидел за столом. "Он похож на старого усталого клерка, сошедшего со страниц Диккенса", - вдруг подумал Скотт. Однако, Кросби был одним из крупнейших социополитиков Венеры.
Цинк Рис, командир Свободного Отряда Дуне, сидел в кресле, являя собой полную противоположность Кросби. Казалось, вся влага из тела Риса испарилась под влиянием ультрафиолета много лет назад, оставив мумию из коричневой кожи и мышц. В этом мужчине не было ни следа мягкости, его улыбка больше походила на гримасу, а мускулы под смуглой кожей - на тросы.
Скотт отсалютовал, и Рис жестом разрешил ему сесть. Тлеющий в глазах цинка жар был многозначителен - орел упивался запахом крови. Кросби почувствовал это, и на его бледном лице появилась саркастическая улыбка.