Столько лет… Книга вторая
Шрифт:
– Там,– машу рукой в сторону открытой двери своей квартиры. Все, на что меня хватило.
Смотрит испытующе, жёстко, а потом все же идёт мимо меня в квартиру. Я подрываюсь следом и несусь к ванной комнате.
– Вот… машинка сломалась,– говорю я, стоя в луже воды.
Он, вообще не глядя на меня, осматривает машинку и приступает к ее реанимации. А я бросаюсь на ликвидацию потопа. Задействовав все тряпки, какие были, затираю свое "море" и жду, когда Руслан разберётся со стиралкой.
Меня отвлекает всхлип Евы, ухожу к ней в комнату проверить, все ли в порядке. Вернувшись обратно, застаю соседа уже у входной двери.
– Вы уже уходите?– окликаю с мыслью, что, наверное, рассчитаться бы надо. Я ж человека оторвала от чего-то, личное время отняла.
Оборачивается ко мне и прибивает взглядом. Нехорошим таким, презрительным. Ядовитым.
Спохватываюсь, думая, что мой внешний-то вид тот ещё, слишком «домашний». Я уже ко сну переоделась, когда меня понесло стирать кое-какие вещи. Та на хрен бы они мне сдались!!!
В голове проносится ураган мыслей.
А сосед все смотрит. И вот тогда я окончательно понимаю, что меня раскрыли, что это полный провал.
– Алиса? Это все-таки ты?– холодный, просто арктический тон, заставляющий обхватить себя руками в попытке согреться. И не вопросом звучит - обвинением в самых тяжких грехах.
– Давно понял?– с упавшим сердцем спрашиваю, опустив глаза, хотя и так знаю. Как же мне сейчас холодно.
– Так, были подозрения. Что ты здесь забыла, да ещё и с ребенком?– спрашивает суровым тоном, по интонации слышу: сочувствия мне от него не дождаться. Не в этой жизни, по крайней мере. Впрочем, я и не жду, не рассчитываю на прощение, знаю, что виновата.
– Как видишь, занимаюсь недвижимостью,– развожу руками в стороны, демонстрируя квартиру,– не могла же я ещё в первый день тебе заявить, что внучка приехала с бабушкой повидаться. Вообще не было цели афишировать свое родство, перед кем бы то ни было.
– Меня это мало волнует. Больше интересует, когда ты отсюда уберешься,– сколько яда в его голосе: рыдать хочется, так больно, что утратила все тепло его души.
– Скоро, как только получу деньги за квартиру, сразу уеду. Поверь, я не планировала находиться здесь больше недели. Меня и отпустили только на пару недель,– вот какого черта оправдываюсь и что-то объясняю?! Ему же безразлично. Стоит, смотрит на меня, как на грязь болотную: брезгливо и с отвращением. Не желая даже касаться, чтобы, не дай бог, следов не оставила.
– Тебе верить, себя не уважать,– цедит сквозь зубы,– и знаешь, мой тебе совет, съезжай ты лучше в гостиницу. Не испытывай мое гостеприимство.
– Хорошо,– как можно более спокойно отвечаю,– приму к сведению,– у самой же все дрожит и ноет внутри от таких слов. А я думала больнее, чем тогда, три года назад, мне уже быть не может.
И добавляю, сама не знаю зачем. Может, чтобы хоть немного повиниться перед человеком, которого не переставала любить уже почти десять лет. Ведь столько «долгов» перед ним на моей душе тяжким грузом висело, что удивительно, как я с ума не сошла от такой ноши.
– Я понимаю, что ты очень зол на меня. Имеешь полное право…
Меня обрывают, жёстко прижав к ближайшей стене.
– Ты нихуя не знаешь!– шипит мне на ухо Руслан.– Не представляешь, как я жил все это время!– встряхивает так, что прикладываюсь головой.
– Прости,– я готова разрыдаться, потому что хожу по краю. Шаг - и я не в адеквате. Рядом с ним эмоциональная защита никогда не работает. Все нервные окончания разом с ума сходить начинают. Закусываю нижнюю губу в тщетной попытке справиться со слезами.
– Всего лишь прости?– ядом мне под кожу.– Тебе не кажется, что этого слишком мало?
Выбитая из колеи его близостью, я не уловила намека двусмысленности, ничего не распознала, ухватившись за предложенный шанс. Была готова на все, лишь бы только услышал меня.
– Что мне сделать, чтобы ты позволил объясниться?– гляжу на мужчину с мольбой. Открыто, забыв о слезах, на минуту допустив мысль, что проявит великодушие, простит меня, идиотку бесхребетную. Что, быть может…
– Придумай, ты же предприимчивая девушка,– смотрит на меня так, как никогда не смотрел. Потребительски и хамски. Трахающим взглядом.
Но нет.
«Ладно, если это поможет»,– думаю я про себя.
Для меня никогда не было проблемой впустить его. Я всегда чувствовала себя комфортно и уютно в его объятиях.
Прикрыв глаза, прижавшись вплотную к его телу, встаю на носочки. Чувствуя скрытую мощь его силы, понимаю: счёт у меня на секунды пошел. Руслан может в любой момент меня оттолкнуть и послать очень далеко.
Приникаю поцелуем к его губам, и, кажется, с первого же касания теряю контроль над собственным телом и разумом. Я так давно не целовалась. Но мужчина только лишь позволил мне углубиться, как тут же оттолкнул. Грубо, так, что снова затылком приложилась.
– Не впечатлила. Опыт подрастеряла? Шлюха из тебя так себе,– едкое и жесткое обрушивается сверху.– Вали отсюда, иначе устрою тебе проблемы, не доберешься до своего олигарха. Дерьмо кушать заставлю, так и знай.
И я не сдержалась. Мою плотину прорвало. Заревела, громко так, навзрыд, сотрясаясь всем телом, и сползла по стене на пол. Сквозь всхлипы раздался щелчок двери.
Руслан ушел!
Зарыдав ещё сильнее, я и вовсе ложусь на пол, подтянув колени к груди. Выпадаю из реальности. Прихожу в себя от шлепков маленьких ладошек по ноге.
– Мамиська!– голос дочери звенит от ужаса.
Черт, ребенка напугала своим воем. Собрав себя в кучу, сажусь на пол, и обняв дочь, прижимаю к себе. Глажу по спинке.
– Все хорошо, моя принцесса. Скоро мы уедем отсюда. Вернёмся домой.
Встаю с ней на руках и несу в комнату, укладываю. Уже хочу лечь рядом, когда вспоминаю, что дверь я так и не заперла.
Не закрывая комнату, проверяю входную дверь и возвращаюсь к дочери. Ложусь рядом и, уткнувшись носом ей в макушку, засыпаю.