Столпы Земли
Шрифт:
Он не понял ее, и это было хуже всего.
— Нет, мы не можем. — Слезы снова хлынули из ее глаз.
— Но после всего?..
— Я знаю…
— После всего, что было, ты должна стать моей женой!
— Мы не можем пожениться, — сказала она. — Я потеряла все свое состояние, да и у тебя ничего нет.
Джек поднялся на локте.
— У меня есть мои руки, — горячо сказал он. — Я лучший каменотес в округе.
— Тебя прогнали со строительства…
— Ну и что? Я найду работу где у годно.
Алина покачала головой.
— Это еще не все. Я должна подумать о Ричарде.
— Зачем?! — с возмущением сказал он. — При чем здесь Ричард? Он сам может о себе позаботиться.
Внезапно Джек показался ей совсем мальчишкой. Алина сразу вспомнила, что он на пять лет моложе ее. И он все еще верит в то, что имеет право на счастье, подумала она.
— Я дала клятву отцу, когда он умирал, что буду заботиться о Ричарде до тех пор, пока он не получит графство Ширинг.
— Но этого можно ждать сотни лет!
— Клятва есть клятва.
Джек был в замешательстве. Он скатился на солому. Его обмякший член покинул свое пристанище, и Алина с болью ощутила эту утрату. «Я больше никогда не почувствую его в себе», — с горечью подумала она.
— Это несправедливо. Клятва — это всего лишь слова. Она ничто по сравнению с тем, что есть между нами. Это настоящее. Ты и я. — Он посмотрел на ее груди и рукой стал теребить барашек ее волос внизу живота. Алина почувствовала боль, как от удара плеткой, и поморщилась. Джек убрал руку.
Еще мгновение — и с ее губ готовы были сорваться слова: «Да, я согласна, давай убежим вместе!», и, если бы он продолжал свои ласки, она, может быть, произнесла бы их, но разум вернулся к ней, и она сказала:
— Я выйду замуж за Альфреда.
— Но это же нелепо.
— Это единственный выход.
Джек не сводил с нее глаз:
— Я не верю тебе.
— Это правда.
— Я не могу оставить тебя. Не могу, не могу. — Голос его сорвался, и он всхлипнул.
Мысленно она спорила сама с собой, убеждала себя, как если бы, приговаривая, пыталась убедить Джека.
— Зачем нарушать обещание, данное отцу, чтобы дать брачный обет тебе? Если я нарушу первую клятву, вторая не будет ничего стоить, — наконец сказала она.
— Мне нет дела до твоих клятв. Я просто хочу, чтобы мы всегда были вместе и могли заниматься любовью, когда нам этого захочется.
«Так смотрят на брак все восемнадцатилетние», — подумала Алина, но промолчала. Если бы только она была свободна, она бы с радостью согласилась.
— Я не вольна распоряжаться собой, — с грустью сказала она. — Видно, мне не судьба.
— То, что ты делаешь… неправильно. Это от лукавого. Отказаться от своего счастья — это все равно что швырять в океан драгоценные камни. Это хуже, чем любой грех.
Неожиданно Алину поразило: а ведь ее мама, наверное, согласилась бы с его словами. «Что это вдруг на меня нашло?» — подумала она и тут же отбросила эти мысли.
— Я никогда бы не смогла стать счастливой, если бы жила с сознанием того, что нарушила обещание, данное отцу.
— Ты больше думаешь о своем отце и брате, чем обо мне. — Джек впервые был дерзким.
— Не в этом дело…
— А в чем же?
Джеку просто хотелось поспорить; она же была совершенно серьезной.
— Я думаю, все дело в том, что моя клятва отцу гораздо важнее для меня, чем моя любовь к тебе.
— Вот как? — сказал он недоверчиво. — На самом деле?
— Да, — ответила она скрепя сердце, и голос ее звучал как похоронный звон.
— Тогда говорить больше не о чем.
— Я хотела только сказать… Прости.
Джек встал. Он повернулся к ней спиной и поднял с пола нижнюю рубашку. Алина смотрела на его стройное, хрупкое тело, на ноги в рыжих курчавых волосках. Джек быстро надел рубашку и тунику, натянул рейтузы, носки и влез в башмаки. Все закончилось очень быстро.
— Ты будешь страшно несчастной, — сказал он, стараясь казаться злым, но это ему плохо удавалось: в голосе звучали нотки сострадания и жалости.
— Я уже несчастна, — ответила Алина. — Скажи по крайней мере, что ты… уважаешь меня за мое решение.
— Нет, — без раздумий бросил Джек. — Я презираю тебя за это.
Она сидела, совсем голая, смотрела на него и вдруг расплакалась.
— Я, пожалуй, пойду. — Он сделал ударение на последнем слове.
— Да, иди. — Она всхлипывала.
Джек направился к двери.
— Постой!
Он обернулся.
— Ты не пожелаешь мне счастья, Джек?
Он уже поднял засов.
— Желаю… — Он замолчал, не в силах продолжать, опустил взгляд, потом снова посмотрел на Алину и почти шепотом произнес: — Желаю счастья.
И вышел.
Хозяйкой в доме Тома стала теперь Эллен. Но он в равной степени принадлежал теперь и Альфреду, и потому с самого утра здесь толпился народ: все помогали как могли готовить брачный пир. Распоряжалась Марта, четырнадцатилетняя сестра Альфреда. Мать Джека наблюдала за этой суетой с горечью в глазах. Сам Альфред стоял с полотенцем в руке, собираясь идти на речку. Обычно женщины в Англии мылись лишь раз в месяц, мужчины — на Пасху и Михайлов день, но в день свадьбы, утром, надо было обязательно выкупаться. Пришел Джек, и сразу воцарилась тишина.
— Что тебе нужно? — спросил Альфред.
— Отмени свадьбу, — ответил Джек.
— Пошел вон.
Джек понял, что начал он неудачно. Надо было постараться избежать столкновения. Ведь то, что он предлагал, было и в интересах самого Альфреда. Но брат, похоже, не способен был осознать этого.
— Альфред, она не любит тебя, — как мог спокойно сказал Джек.
— Что ты в этом понимаешь, мальчишка!
— Все понимаю, — не унимался Джек. — Она не любит тебя. И замуж за тебя идет только из-за Ричарда. Он один и будет рад этому браку.