Столпы Земли
Шрифт:
Семьдесят девять жизней унесла эта страшная трагедия, многие умерли от ран и увечий. Говорили, что жертв могло быть больше, если бы приор вовремя не направил людей к восточному выходу. На монастырском кладбище мест для новых захоронений уже не было. Хоронить людей пришлось на территории приходской церкви.
Новый собор теперь все считали проклятым.
Альфред вместе со своими каменотесами ушел в Ширинг, где они строили каменные дома для богатых горожан. Многие ремесленники тоже покинули Кингсбридж. Филип никого не выгонял и даже продолжал платить людям, но, кроме расчистки завалов, другой работы для них не было, и постепенно все они разбежались. Никто больше не приезжал в городок подзаработать по воскресеньям, от рынка, некогда шумного, осталось несколько убогих лотков, и даже Малачи собрал все свои пожитки, погрузил их на большую повозку, запряженную четырьмя быками, и вместе с семьей отправился искать лучшей доли.
Ричард сдал своего боевого коня в аренду какому-то крестьянину. На вырученные деньги они с Алиной и жили. Оставаться в рыцарях без поддержки Альфреда он не мог, да и смысла особого не было после того, как Уильям стал графом.
Алина все еще чувствовала себя связанной клятвой, данной отцу в отношении брата, но сейчас, похоже, она мало могла повлиять на него: Ричард жил словно во сне — просыпался поздно, целыми днями просиживал на солнышке, а по вечерам отправлялся в трактир.
Марта осталась в большом доме одна, не считая пожилой служанки, но почти все время проводила с Алиной. Ей очень нравилось возиться с малышом, а то, что он был как две капли воды похож на Джека, приводило ее в неописуемый восторг. Она очень хотела, чтобы Алина назвала его Джеком, но та, сама не зная почему, не спешила давать имя ребенку.
Лето пролетело для Алины в материнских заботах. Когда же урожай был собран, наступила прохлада и вечера стали короче, она почему-то почувствовала некую досаду.
Все мысли о будущем неизменно возвращали ее к Джеку. Где он сейчас, что с ним, увидятся ли они снова, — она не знала; но он по-прежнему был рядом, все ее помыслы были только о нем; воспоминания об их последней встрече были настолько живыми, словно они расстались только вчера. Она все чаще подумывала о том, чтобы уйти в другой город, где всегда можно было выдать себя за вдову. Хорошо бы уговорить Ричарда заняться чем-то;, ему давно пора было заботиться о себе самому. Она же могла устроиться ткачихой, прачкой или пойти в услужение к богатому горожанину. Но не успела Алина подумать об этом, как ей тут же слышался пренебрежительный смех Джека: «Ничего у тебя не выйдет без меня». То, что произошло между ними в то утро, в день свадьбы, Алина считала самым страшным грехом; и она принимала все обрушившиеся на нее невзгоды как Божью кару. Но иногда все восставало в ней против этого. «Да ведь это был единственный счастливый день в моей жизни!» — молча восклицала она и, глядя на своего малыша, соглашалась сама с собой. И все же тревога не покидала ее. Она чувствовала, что ей чего-то недостает: дом ее был слишком тесным, сам Кингсбридж казался наполовину вымершим, жизнь — слишком скучной и серой. Она стала часто срывать свое настроение на малыше и Марте.
Лето подходило к концу, крестьянин вернул Ричарду его коня — нужды в нем больше не было, и они оказались совсем без средств. Как-то ранней осенью Ричард у шел в Ширинг продавать свое оружие. Алина оставалась в доме одна. Вечером неожиданно на пороге появилась мать Джека.
— Эллен! — Алина узнала ее, в голосе звучал испуг. За те слова проклятия, что Эллен позволила себе во время службы, приор Филип мог сурово наказать ее.
— Я пришла взглянуть на внука, — спокойно сказала она.
— Но… откуда ты знаешь?
— Даже до леса доходят слухи. — Она подошла к колыбельке в углу комнаты и посмотрела на спящего мальчика. Взгляд ее подобрел.
— Ну конечно же. Даже думать не надо, кто его отец. Он не болеет?
— Нет, слава Богу. Он у меня маленький, но крепкий, — гордо сказала Алина. И добавила: — Весь в бабушку.
Она внимательно посмотрела на Эллен: та похудела, на ней была короткая кожаная туника, открывавшая загорелые икры. На ногах у нее ничего не было. Она казалась молодой и здоровой, лесная жизнь явно шла ей на пользу, Алина прикинула, что ей наверняка не больше тридцати пяти.
— Ты очень хорошо выглядишь, — сказала она.
— Я очень скучаю без вас, — ответила Эллен. — Без тебя, без Марты, даже без твоего Ричарда. Скучаю по Джеку. Скучаю по Тому… — Голос стал грустным.
Алина по-прежнему очень беспокоилась за нее.
— Никто не видел тебя? Монахи наверняка везде рыщут…
— Не родился еще монах в Кингсбридже, кто мог бы справиться со мной, — ухмыльнулась Эллен. — Но я все равно старалась быть осторожной. Меня никто не видел. — Эллен замолчала и посмотрела на Алину. Взгляд ее медовых глаз был таким тяжелым, что Алине стало не по себе. Наконец Эллен сказала:
— Ты впустую тратишь свою жизнь.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Алина, хотя слова Эллен попали в самую точку.
— Тебе надо найти Джека.
Сладостное чувство надежды пронзило Алину.
— Но… я не могу.
— Почему?
— Я даже не знаю, куда он ушел.
— Я знаю.
Сердце у Алины взволнованно забилось. Ей казалось — никто не знает, где искать Джека, он словно навсегда исчез с лица земли. Но теперь все изменилось, она вновь увидела его, будто наяву, он был где-то совсем рядом. Ей так захотелось показать ему сына.
— По крайней мере, я знаю, куда он собирался пойти, — сказала Эллен.
— Куда? — чуть не перебила ее Алина.
— В Сантьяго-де-Компостелла.
— О Боже. — Сердце у нее опустилось. Компостелла был маленьким городком в Испании, где покоился прах апостола Джеймса, и путь туда занял бы месяцы — это все равно что идти на край света.
— Он еще по дороге надеялся узнать у менестрелей что-нибудь о своем отце, — сказала Эллен.
Алина безнадежно кивнула. Джек всегда очень страдал оттого, что так мало знал об отце. Но ведь он может никогда не вернуться, подумала она. Найдет по дороге какой-нибудь строящийся собор и останется там. Желая найти следы отца, он мог навсегда потерять сына.
— Это так далеко… — сказала Алина. — Я бы так хотела пойти за ним.
— Так в чем же дело? Тысячи людей отправляются туда поклониться праху апостола Джеймса. Почему бы и тебе не отправиться вместе с ними?
— Я обещала отцу заботиться о Ричарде, пока он вновь не станет графом, — ответила Алина. — Мне нельзя его оставлять.
На лице Эллен появилось сомнение.
— А чем ты можешь ему помочь сейчас? Денег у тебя нет, а новым графом стал Уильям. Ричард никогда не вернет себе графство. Там, в Компостелле, ты будешь более полезной, чем здесь, в Кингсбридже. Ты подчинила всю свою жизнь пустой клятве. Больше ты ничего не сможешь сделать, и твой отец не посмел бы тебя упрекнуть. Хочешь моего совета: самым лучшим для Ричарда будет, если ты на время оставишь его и дашь ему возможность начать жить самостоятельно.
«Все правильно, — подумала Алина, — больше я ему не помощница, и не имеет значения, останусь в Кингсбридже или нет». Невозможно было поверить, что она вдруг может стать свободной и отправиться на поиски Джека. От одной только мысли сердце у нее снова часто забилось.
— Но у меня совсем нет денег на дорогу, — сказала она.
— А что стало с тем конем?
— Ничего, вон он — на дворе.
— Придется продать.
— Это невозможно. Он принадлежит Ричарду.
— Боже мой! А кто его купил? — Эллен разозлилась. — Что, разве твой братец без устали трудился все эти годы? Разве он налаживал торговлю шерстью? А может, это он торговался с жадюгами крестьянами и упрямыми фламандскими купцами или собирал шерсть по деревням, строил склады, а потом продавал ее? Не смей говорить, что этот конь принадлежит ему!