Стоматолог для оборотня
Шрифт:
— Ты чего!? — шикнула я на него.
— Ничего… Просто… Не думал, что ты такая ревнивая! Моя истинная пара!
— Я?! Чушь! — ответила я. — Это был блеф, понимаешь?
— Да? — мужчина заломил насмешливо бровь. — Тогда почему ты до сих пор меня держишь за руку?
8.1
Мечтая о том, как от души похохочу в опере, я сильно погорячилась. Ооочень сильно. Потому что Таррен нас привел в ложу, где вскоре помимо нас появилась та самая блондинка с манией величия. А так же ее спутник — довольно напыщенный прыщавый молодой человек, который уже с деловитым видом доставал бинокль на позолоченной ручке. Однако, он отвлекся от своего занятия, увидев нас.
— О, Таррен! Таррен дер Алист, как я рад, что Вы сегодня тоже решили посетить эту премьеру! — кинулся он жать руку альфе, а затем, переключившись на меня, облобызал мне ладонь. Я сдержалась, чтобы не поморщиться.
— И Вам добрый вечер! — улыбнулась я.
— Таррен, твоя спутница будет в восторге! Лулу давно упрашивала меня посетить именно "Одинокого волка". Говорят, что у нее лучшие рейтинги во всех кланах!
— Не сомневаюсь… — Таррен посмотрел на меня лукавым взглядом. О да! Он еще не знает о моем отношении к прекрасному.
Блондинка, в отличие от своего спутника, на этот раз оставалась молчалива, лишь буравила меня маленькими пуговками злобных глаз. Такие у плюшевых игрушек делают. Ну, у мягких гоблинов там всяких…
Тем временем в зале постепенно стал угасать свет. Таррен протянул мне бинокль, но я отказалась. Все, что нужно, я и так увижу и, мало того, услышу. Главное не заржать как конь, когда певцы голосить начнут, забираясь на немыслимые ноты. Особенно перед этой курицей с прыщом. Только не перед ними! Я же серьезная женщина в конце концов! Врач. Стоматолог! Но едва лишь свет погас окончательно, оставив одну освещенную сцену, я поняла — дело труба. Необходимо или сразу куда-нибудь сматываться или выжидать удобный момент. Но долго в этой пыточной камере я точно не протяну. Это я понимала совершенно четко.
— Эммм… Таррен, дорогой… Мне что-то не хорошо. Может, я пойду? — сделала я тонкий намек, но мужчина оказался упрям.
— Я чувствую твое состояние здоровья. Я же истинный. Все в порядке… Смотри спектакль.
Вот же ж! Когда-то читала в словаре синонимы к слову "упрямый". Очень одно мне понравилось — "меднолобый". Вот это сейчас про оборотня, что сидел рядом со мной.
Тем временем на сцену уже выплывала прима оперного пения, в темно-бордовом платье с длинным шлейфом. Сама она была необъятных форм, а на голове у нее были вавилоны, с башенками. Прима улыбнулась кривозубой улыбкой и вдохнула. При этом вдохе грудь ее, и так необъятных размеров, начала раздуваться как воздушный шар. Медленно, но эффектно. И пока она надувалась, я уже начинала нервно барабанить пальцами по подлокотникам кресла и старательно пытаться спрятать улыбку. Сейчас лопнет! Нет, нет, вот сейчас! Ну, ну, ну! Но певица лопаться не собиралась. Вместо этого она издала звук.
— Мимамомуууууууууууууууууууу! — разнеслось по залу. Публика зааплодировала, пустив слезу. Я согнулась в три погибели, стараясь, что никто не увидит в темноте моих манипуляций. Изо всех сил я старательно зажимала себе рот рукой, надеясь, что это спасет меня от позора.
8.2
Напрасно надеялась! Ибо прима вскоре выдавила из себя очередную порцию звуков. Как раз в этот момент оркестр решил грянуть понажористей, то есть, посильнее, бряцнув бубнами, трубами и всем тем, чем вообще можно было создать какофонию звуков, приводящую лично меня в ужас, а всех остальных в зале — в экстаз.
— Меееееееееееертв! О небесаааа! Он мееееертв! — заголосила прима, а я, тихо хрюкнув, медленно, но верно начала съезжать под кресло.
— И вооооот! Он лежииииит, распластавшись на поооооле….
Лучше бы он распластался где-нибудь в другом месте, честное слово! Потому что на поле, а, верее, на полу, была готова распластаться сейчас я.
— Бездыханное теееееелоооо! — тем временем продолжала прима.
— Как жаль, как жаль! Как жаль, как жаль! Как жаааааааль! — вторил ей хор мальчиков-зайчиков на подпевках.
— Как жаааааааааааааааааааааааааааааа-а-а-а-а-а-а-а-аааааль! — выдавила из себя последнюю ноту певица, чтобы в следующей момент поклониться, сорвав бурю оваций и медленно, подобно медузе-пережорке, уплыть со сцены. Я к тому времени все еще находилась в кресле, закрывая лицо рукой и периодически всхлипывая.
— Дорогая, ты у меня такая чувствительная… Не думал, что тебе так понравится начало! — Таррен положил руку на мое плечо.
Я в очередной раз всхлипнула.
— Не могу сдержать слез… — выпалила на одном вдохе, снова прячась в собственных ладонях рук и всхлипывая. — Потрясающе! — добавила я.
Таррен не мог со мной не согласиться.
Тем временем на сцену выползал тот самый, который якобы мертв.
— Нееееет! Я еще жиииивоооой! — басом затянул мужчина, медленно переползая к центру сцены.
Я издала новый всхлип и временно сумела взять себя в руки, уговорив собственное сознание, что смеяться, когда другому человеку плохо — не хорошо.
— Уж чеееееерви грызут мою печееееень! — вновь забасил недобитый романтик.
— Грызут, грызут! Грызут, грызут! — вступили тоненькими голосами мальчики.
— Догрыыыыыызли! — вновь забасил страдалец, для меня же это явилось последней каплей. Не выдержав мучений и зажав рот рукой, я подорвалась с места и, довольно грубо отпихнув сначала Таррена, а потом Прыща, вылетела из ложи в коридор. Там, на красной дорожке, наверное, очень дорогой, я смогла насмеяться вдоволь, разразившись хохотом, словно лопнувшая бутылка с шампанским.
Отсмеявшись, почувствовала как кто-то рывком утянул меня за угол. С удивлением посмотрела на того, кто с улыбкой прикладывал палец к моим губам, призывая к тишине.
— Джаред?! — только и сумела вымолвить я.
8.3
Джаред зажал мне ладонью рот.
— Анна! Анна, где ты? — услышала я, как Таррен меня зовет, видимо, выбежав за мной из зала.
Дракон, молча, показал в сторону оборотня рукой и вопросительно уставился на меня, словно спрашивая, хочу я вернуться или нет.
Я, вспомнив все муки от оперы и присутствия там стервозной Лулу или Лили, как ее там, лишь отрицательно покачала головой.