Стон березы (сборник)
Шрифт:
— Не волнуйся, сняли с треском. Вот только вместо меня не тебя назначили.
— Не понял? — выпучив глаза, словно задыхаясь, спросил Усольцев.
— А что тут понимать? Начальником колонии назначен подполковник Сазонов, которого ты прекрасно знаешь. Дружеский тебе мой совет: будь поосторожнее, он — это не я.
— А почему его поставили? Ведь мне обещали.
— Ну это уж спрашивай у начальника УВД. Можешь хоть сейчас позвонить ему.
Но Усольцев настолько был подавлен, что не слышал, о чем говорил его бывший шеф. Для него это был удар в самое сердце. Власть, о которой он мечтал, в одно мгновение ускользнула из его рук. Все интриги, которые он заплетал
Усольцев, выходя из кабинета, с такой силой хлопнул дверью, что от карниза отлетел кусок штукатурки. Глядя ему вслед, Артамонов покачал головой. Ему по-человечески стало больно не столько за то, что его сняли с должности, а за то, что, не один год работая с Усольцевым, съев вместе пуд соли, не смог его по-настоящему распознать. Он опустился в кресло, по селектору вызвал секретаря. Когда в кабинет вошла секретарь, грустно улыбаясь, произнес:
— Машенька, готовь акт о сдаче. В архиве лежит папка, там акт о приеме и сдаче, по его образцу и делай. Если кто меня будет спрашивать, я дома. Мне что-то нездоровится.
— Сергей Викторович, мне очень жаль, что вас сняли.
— В этом, Машенька, я сам виноват.
— А вместо вас будет Усольцев?
— Нет, другого назначили. Я знаю его как хорошего человека, тебе с ним будет легко.
На следующий день в штаб колонии приехал Сазонов. В течение недели он принял дела у Артамонова. Усольцев, оправившись от шокового состояния, юлой крутился возле Сазонова. Закончив работу в штабе колонии, Сазонов решил осмотреть зону. Пройдя через контрольно-пропускной пункт, в сопровождении Усольцева вошел на территорию колонии. Впервые в жизни он переступал порог женской колонии. Повсюду, где он ни появлялся, осужденные женщины, не скрывая любопытства, во все глаза смотрели на нового "хозяина". А новый "хозяин", обходя зону, все больше и больше мрачнел. Картина была удручающая. Осужденные ходили в грязных одеждах, в бараках постельное белье было рваное, стены были разрисованы пятнами от раздавленных клопов. В одном бараке в углу был свален мусор. Кругом стояла вонь. Сазонов, не выдержав, остановился и хмуро посмотрел на Усольцева.
— Сколько вам надо времени, чтобы навести в зоне элементарный порядок?
— А здесь никогда не наведешь порядок, я пытался, да толку мало. Они как свиньи.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Я уже ответил, — недовольно буркнул Усольцев.
— Если вы считаете это за ответ, то рекомендую вам написать рапорт, меня такой заместитель не устраивает.
Чего-чего, а такого резкого поворота Усольцев не ожидал. Сузив глаза, он с ненавистью посмотрел на Сазонова, а тот, словно не замечая выражения его лица, подозвал к себе мимо проходившую осужденную. Та, сняв с головы платок, робко посмотрела на начальника. Сазонов окинул ее взглядом с ног до головы.
— Когда вы в последний раз мылись в бане?
Та с ответом замешкалась и испуганно посмотрела на майора Усольцева.
— Вы не крутите головой, отвечайте, — резко потребовал Сазонов.
— Месяц назад, — опустив голову, тихо ответила женщина.
— А нательное белье когда меняли?
— Мы сами стираем.
Когда осужденная ушла, Сазонов повернулся к Усольцеву.
— Что вы на это можете ответить?
— Если бы я был начальником колонии, я бы ответил.
— Он уже за свое ответил, а вот что вы ответите?
Усольцев молчал.
— Даю ровно десять дней.
Круто повернувшись, он направился к КПП. Усольцев, глядя ему в спину, сквозь зубы облил его нецензурной бранью. Немного остыв, он задумался. Новый начальник был совсем не похож на старого, с которым он не считался и ни во что не ставил. Понимал, что если Сазонов захочет, то, используя связи, снимет его с должности, а уходить ему не хотелось, да и пенсия была на носу.
Усольцев увидел, как Сазонов возвращается назад.
— Я хочу посмотреть швейный цех.
Усольцев молча пошел впереди него. Они подошли к одноэтажному деревянному зданию. Войдя, Сазонов увидел за четырьмя длинными столами сидевших за швейными машинками осужденных. В цехе стояла сплошная стрекотня. Два контролера по надзору, увидев начальника колонии, подошли к нему Осужденные, словно по единой команде приподняв головы, с любопытством стали разглядывать нового начальника. Сазонов заметил, что возле каждой швейной машинки сидят по три женщины. Одна строчила, а две сидели просто так. Он окинул взглядом цех, картина была та же. Сазонов вопросительно посмотрел на Усольцева.
— Швейных машинок не хватает, работают поочередно.
— Сколько процентов осужденных в зоне заняты работой?
Усольцев замешкался, за него ответил дежурный:
— Процентов двадцать.
— А остальные что делают?
— Шатаются по колонии.
Когда они вышли из цеха, Сазонов повернулся к Усольцеву.
— Завтра жду подробного доклада по трудоустройству осужденных. Кажется, мы все осмотрели?
— Все, — быстро произнес Усольцев, — пора на обед.
— Еще ШИЗО не осматривали, — подал голос дежурный.
— В следующий раз, — отозвался Усольцев.
Сазонов посмотрел на часы.
— До обеда еще полчаса, успеем. Пошли в ШИЗО.
В ШИЗО их встретила контролер по надзору. Она рапортом доложила, сколько осужденных находится в ШИЗО и за что сидят. Не успели открыть первую камеру, как посыпались жалобы. Воздух был настолько пропитан вонью от пота и параш, что Сазонова затошнило. Огромным усилием воли он заставил себя обойти все камеры.
Усольцев, случайно повернув голову, возле дверей с веником в руках увидел Диану. Первое время он не мог поверить своим глазам: она или не она? Он подошел к ней. Диана, сжав губы, как дурочка, посмотрела на него. Усольцев, усмехаясь, покачал головой. Неряшливый вид Дианы обрадовал его. Он боялся, что Сазонов, увидев ее, отобьет у него, он не сомневался, что рано или поздно новый "хозяин" заведет с какой-нибудь осужденной роман. Среди них было много привлекательных, и устоять от соблазна никому из прежних "хозяев", с которыми ему пришлось служить, не удавалось.
Сазонов, осмотрев все камеры, записав жалобы осужденных, направился к выходу. Проходя мимо Дианы, он остановился и недовольно посмотрел на нее. Он хотел сделать ей замечание за неряшливый вид, но, встретившись с ее глазами, замер. Глаза излучали необыкновенный, волнующий свет. Он почувствовал, как сердце учащенно забилось. Никогда в жизни он не видел таких прекрасных глаз! В какой-то момент он потерял контроль над собой, словно перед ним стояла не осужденная.
Первой опомнилась Диана. Краснея, опустив голову, она спиной прижалась к стене. От Усольцева это не ускользнуло. Когда Сазонов отошел на значительное расстояние, он подошел к ней и, зло поблескивая глазами, сквозь зубы процедил: