Стон березы (сборник)
Шрифт:
Контролер испуганно сжалась под его взбешенным взглядом.
— Я вас спрашиваю, почему она до сих пор мусор не убрала?
— Товарищ майор…
Усольцев, не слушая, вышел. У себя в кабинете он носился раненым зверем. Его самолюбию был нанесен удар. Он, считавший себя безраздельным хозяином всей колонии, был унижен. Осужденных он считал своей собственностью.
Сама система содержания осужденных в колонии заставляла их раболепствовать перед начальством. Другого выхода у них не было. Бывало, с воли приходили строптивые,
Усольцев был старожилом в колонии. За период его долгой службы сменилось несколько начальников, а он оставался бессменным главным дирижером колонии. Ни одно решение по судьбам осужденных не принималось без его участия и согласия. Над осужденными он был бог и царь. Мысль, что Диана теперь достанется не ему, а Сазонову, все сильнее и сильнее бесила его. "Ну надо же, — злорадно усмехаясь, думал он, — не успел принять колонию, а уже бабу из-под носа увел. Нет, дружище, этот номер не пройдет, со мной шутки плохи, не таких я видел, быстро рога обломаю. А ты, телочка, ты у меня запляшешь".
Он поднял телефонную трубку, позвонил дежурному по колонии, дал команду, чтобы к нему немедленно привели осужденную Шаповалову. Ему нужна была ее помощь.
В зоне у Шаповаловой была кличка Екатерина. Начальство ее не трогало, она была из тех "авторитетных" осужденных, на которых опиралось начальство для наведения порядка среди осужденных. В зоне женщины побаивались ее и старались не попадаться ей на глаза.
Спустя минут десять в кабинет постучали.
— Войдите! — нетерпеливо крикнул Усольцев.
Двери открылись, в кабинет вошла Екатерина. Улыбаясь, покачивая крупными бедрами, бесцеремонно подошла к нему, наклонясь, поцеловала в щеку.
— Садись, — отталкивая ее, хмуро буркнул он.
— Николай Анатольевич, что-то вы не в духе. Никак новенькую не можете уломать?
Усольцев хмуро посмотрел на нее.
— А ты откуда знаешь?
— Знаю, знаю, — усмехаясь, ответила она.
— Ну, если знаешь, тогда поработай с ней, только поаккуратнее.
— Насчет аккуратности вы зря напомнили, вы же меня знаете, ничего лишнего я себе не позволяю.
— Ладно, хватит пудрить мне мозги, делай, что сказал.
— Николай Анатольевич, просьба к вам.
— Что надо?
— Вчера за драку подругу Фросю, да вы ее знаете, "хозяин" в ШИЗО посадил. Выручай, в долгу не останусь.
— Ладно, — нехотя произнес он. — Пусть до утра посидит, а утром выйдет.
— Спасибо, с меня причитается. А может, сегодня заглянете? С этапа девчонка пришла, нетронутая, правда, на мордочку не так хороша, но попочка, слов нет, обалденная.
— Некогда, как-нибудь загляну. А ты что так пополнела?
— Так ведь годы берут свое, мне же не двадцать. А было время, когда ты с ума сходил от этой фигуры.
— Ладно, ладно, — махнул он рукой, — что
— А все-таки, может, придешь? Коньячком угощу.
— Я сказал, некогда.
— Тогда девчонку не трону, буду беречь для тебя, а то мне страсть как охота ее в женщину превратить.
— Не трогай, я сам займусь!
Когда она вышла, Усольцев сквозь зубы процедил: "Ко-белюга, твою…"
Вечером, как всегда, Диана забрала бачки и пошла в столовую. Дорогу ей преградили трое осужденных. Диана удивленно посмотрела на них, но, увидев выражения их лиц, вздрогнула.
— Пошли, тебя Екатерина зовет, — сиплым голосом произнесла одна из них.
— Какая Екатерина?
— Ну ты даешь! — покачивая головой, усмехнулась чернявая, похожая на цыганку, осужденная. — Ты что, с луны свалилась? Да при упоминании этого имени у тебя колени должны трястись!
— С луны вы свалились, а не я, — пытаясь обойти их, произнесла Диана.
Сзади на нее навалились. Теряя равновесие, Диана упала на землю.
Возле ее уха кто-то зло зашипел:
— Ты, сучка, если по-хорошему не пойдешь, трупом понесем.
Она хотела крикнуть, но сильный удар в почки заставил ее замолчать. Две женщины, подхватив ее под руки, поволокли в сторону котельной, а одна взяла бачки, пошла в столовую. По дороге Диана с трудом пришла в себя. Голова кружилась. Они вошли в котельную, поднялись на второй этаж, постучали в дверь. Дверь открылась, показалась полуголая молодая женщина. Она пропустила их. В глаза ударил яркий свет.
Диана первое время не могла понять, куда попала. Стол был богато уставлен едой и спиртным. В углу, на диване, полуголая, чуть прикрытая халатом, лежала дородная белокурая женщина, а возле нее сидели две обнаженные девушки. Диана сразу вспомнила, как еще в пути следования Зина говорила про какую-то Екатерину, которой надо опасаться.
Екатерина, чуть приподнявшись с дивана, мутным взглядом окинула Диану. Потом махнула рукой осужденным, которые ее привели. Те вышли. Екатерина с трудом встала с дивана, покачиваясь, подошла к Диане и бесцеремонно стала расстегивать ее кофту. Диана оттолкнула ее от себя. Екатерина с грохотом свалилась на пол. Голые девушки испуганно смотрели на Екатерину. Та, опираясь руками и ногами о пол, пыталась подняться, но ей это не удавалось. Голые девушки подскочили к ней, подняли и положили на диван.
— Налей! — показывая рукой на бутылку коньяка, с хрипотой произнесла Екатерина.
Осужденная быстро подскочила к столу, налила в стакан коньяк, поднесла ей. Та выпила и какое-то время, выпучив глаза, неподвижно смотрела на Диану. Потом, откинув халат с живота, раздвинув ноги, прохрипела:
— Подойди и поцелуй.
Диана, сжав зубы, с отвращением смотрела на нее.
— Не хочешь? А зря, — ухмыляясь, произнесла та. — Валька! — громко крикнула она.
Дверь открылась, вошла осужденная, которая Диану привела.