Стоп. Снято! Фотограф СССР

Токсик Саша

Среди других там затесалась книжка Пастернака. Наутро подлый предатель социалистических идей был изгнан и из КПСС и из института, а коллега заняла его место на кафедре литературы.

Книги он считал едва ли не живыми существами и очень смущался из за того, что вынужден ими торговать. Так что всего через час мой рюкзак похудел, а я стал счастливым обладателем ста двенадцати рублей.

Бывший доцент на последок делает гадость. Говорит, что с собой у него таких денег нет. Мы отправляемся к нему домой в район хрущёвских пятиэтажек и убогих узких дворов. Я опасаюсь кидалова,

но "книголюб" честно выносит мне деньги в подъезд.

В квартиру предусмортительно не пускает. Крамольный Пастернак, видимо, еще не покинул сих стен. А может, там что нибудь и позабористее есть.

— Сергей, — говорю перед уходом. — Можете набросать мне списочек книг, которые пользуются спросом?

— Зачем, — хлопает глазами "книголюб".

Край непуганых идиотов.

—У друзей спрошу, — отвечаю, — вдруг у кого-нибудь завалялась что-то интересное.

— Сейчас, — суетится он, — приносите, конечно.

Судя по этой радости, он меня всё таки нагрел. Но я и не хочу "выжимать" бышего доцента до капли. В будущем он может пригодиться. Связи, вещь бесценная. Это в наше время зайдешь в любую социальную сеть, и каждый, как на ладони, со всем своими женами, любовницами, лишними килограммами на талии и незадекларированными доходами.

Здесь же люди, как острова в океане: от одного до другого хрен доберёшься, а друг про друга они вообще понятия не имеют.

А жизнь-то налаживается! Отмечаю своё укрепившее финансовое положение порцией пельменей со сметаной, и стаканом на удивление приличного чая с лимоном.

Первая часть моего плана прошла отлично. Пора приступать ко второй. Но прежде заглядываю в гастроном. Сомневаюсь, что Митрич шутил про чекушку.

До сухого закона далеко, и особого ажиотажа в алкогольном отделе не видно. Он, кстати, расположен отдельно от остального магазина. Если в основной части процветает самообслуживание, то спиртное дают в руки только после оплаты.

Покупать фотографу водку отчего-то кажется мне не солидным. Приглядываюсь к коньякам. Трехзвездочные "фляжки" емкотью в четверть литра стоят в районе четырех рублей, как раз мне по карману.

— Вам восемнадцать лет исполнилось? — останавливает меня мощная как скала продавщица.

— Конечно! — небрежно киваю.

— Паспорт покажите.

Хлопаю себя по карманам.

— Надо же, забыл, — хмыкаю.

— С паспортом возвращайтесь, — непреклонна она.

Надо же. А пиво сейчас, видимо за алкоголь не считают. Проблема есть, но она решаема. Пройдясь вокруг магазина тут же обнаруживаю стайку очень энергичных личностей с характерными сизыми носами.

Они движутся как молекулы в нагретом физическом теле, активно, но хаотично. Временами соединяясь в группки по нескольку человек, что-то ожесточенно считая, споря и вновь распадаясь.

Пытаются скинуться на бутылку, но, очевидно не хватает. Наблюдаю за ними некоторое время. Вот один из них, не старый, но абсолютно лысый тип с глазами грустного бассета подруливает к мужику с авоськой. Что-то горячо объясняет ему, видимо, предлагая принять участие в концессии.

Мужик мотает головой. В авоське у него кефир, батон, макароны и какие-то консервы, а в голове строгое напутствие от жены "нажрёшься, убью скотину". Лысый отчаливает без намёка на конфликт.

Вообще такая публика редко бывает агрессивной. Но всё равно, я делаю скидку на свою несерьёзную внешность. Поэтому и веду наблюдение, убеждаясь, что это обычные "синяки", а не мелкокриминальные элементы.

Жду, когда лысый отойдет подальше от основной компашки и подзываю его к себе.

— Выпить хочешь?

— Кто ж не хочет? — кадык у мужика дергается.

— Возьми мне пузырёк, — говорю, — паспорт дома оставил, а без него не продают.

Лысый окидывает меня понимающим взглядом.

— Один тебе, один мне, — ставит условие.

— Не жирно тебе?

— Тогда езжай за паспортом, студент, — говорит лысый, намекая, что нихрена мне это не поможет.

— Два мне, один тебе, — говорю.

Такой размен не кажется мне грабительским. Объясняю ему, что мне нужно. Лысый скалится.

— Могарычи, что ли, ставить будешь? — скалится лысый, Деньгу гони, студент, сделаем усё в лучшем виде.

Отсчитываю ему пятнадцать рублей. Заходим в магазин вместе. Доверия к этому субьекту ноль.

— Что, паспорт нашли? — проявляет иронию продавщица.

— Друга встретил, — невозмутимо отвечаю.

— Две четвертинки "Белого аиста" и пузырь "Пшеничной", — говорит друг, хитро зыркая на меня.

"Пшеничная" на 30 копеек дороже "Русской". В мелочи, но уел "студента". Герой.

Отходим к дверям. Тут же забираю себе коньяк и помещаю его в опустевший рюкзак. Мой "гонец" пересыпает мне сдачу из потной ладони.

Выхожу из магазина и быстрым шагом иду к остановке. Ругаю сам себя за расточительность и глупый риск. Потерпел бы Митрич и без шкалика, или я другую оказию нашел бы. Это мне бабки в голову ударили. А больше всего удача, что я самый ловкий и хитрый.

Возле светофора украдкой оборачиваюсь. Лысого расспрашивают о чем-то два крепких мужичка приблатнённой наружности. Тот заливается соловьем и машет в мою сторону. Мужички резво идут по моим стопам. Совпадение? Не думаю.

Уже не размышляя даю "по тапкам". Во все времена, бег — это лучший вид единоборств. Эти двое тоже ускоряются. Может быть, они, конечно, спросить у меня что-то хотят. Но я лучше проверять это не буду.

На остановке мне везёт. Запрыгиваю в открытую дверь троллейбуса и он тут же трогается. Дышу глубоко, стараясь унять бухающее сердце. Ну вас на хрен, с такими приключениями!

Засветил я деньги перед лысым. Расслабился. Забыл что я не в клубе, где на каждом углу камеры натыканы и злобные секьюрити ходят.

Логика у этих громил проста. У пацана большие деньги, которые ему не в масть. Значит, они у него незаконно, и если он вдруг их лишится, то никакую заяву катать не будет.

И ведь точно просчитали, гады. Деньги от продажи книг "законными" назвать нельзя. Нет, домой. Хватит приключений.

Только самое главное сделаю.

Пересаживаюсь на другой троллейбус и еду до ЦУМа. Это огромный по масштабам того времени магазин, в котором торгуют всем, от белья до мебели.