Stories, или Истории, которые мы можем рассказать
Шрифт:
От унижения у него горело лицо.
Грейс покачала головой.
— Мисти, ох уж эта чертова Мисти, она меня просто поражает! Святоша в белом платьице! Мисс-не-растаю-никогда. А потом она поступает вот так с тобой.
Грейс крутанулась на своем стуле и посмотрела на сцену, где Билли блевал пивом в толпу. Она покачнулась вперед, и Терри поддержал ее, обхватив двумя руками за талию.
Он так и не убрал руки, оставаясь сидеть, как на заднем сиденье мотоцикла. И внезапно почувствовал, как твердеет его член. Талия девушки была
— Ну а что ты думаешь? — спросила Грейс.
Терри лишился дара речи.
Он почувствовал ее теплую ладонь у себя между ног.
— О Билли, я имею в виду, — рассмеялась Грейс. — Думаешь, он провалился?
Она убрала руку. Терри перевел дух.
— Этот парень все еще смотрит. — Он указал на Уорвика Ханта, который жался к периметру толпы. — Билли планку перегнул, но, возможно, и это прокатит.
Грейс наполовину отвернула голову. Прикоснулась рукой к его лицу. Терри нравилось то, как она к нему прикасалась. Одно прикосновение, и его штаны начинали трещать по швам.
— Ты достал наркоту? — спросила Грейс, и он кивнул.
Она блаженно зажмурилась. Грейс была девушкой, которая очень любила наркотики.
— Тогда пошли отсюда, — сказала она.
Уорвик Хант отвернулся, с него явно было довольно, и Терри понял, что хеппи-энда Билли не видать как своих ушей. — Здесь слишком много посторонних. — Грейс повернулась лицом к сцене, но протянула руку и ласково ущипнула его за ягодицу. — Если бы мне нужны были накачанные пивом бездельники, я бы осталась в Нью-Джерси!
Музыка внезапно оборвалась. Билли злобно тыкал пальцем в кого-то из слушателей и требовал перестать швырять вещи. Это стало своего рода условным сигналом, по которому на сцену градом посыпались стаканы, банки и стулья.
Билли подобрал пивной стакан, приземлившийся на микрофон, и швырнул его со всей оставшейся силой в толпу. Терри проводил стакан взглядом — тот просвистел над толпой и влетел прямо в голову Уорвику Ханту. Продюсер рухнул на пол в брызгах крови и осколках разбитого стекла. Банки и бутылки посыпались, как залпы с «Эджинкорта». Билли Блитцен и «Пи-45» поспешно уносили ноги со сцены.
— Да, пошли, — наконец отозвался Терри, — Раздрай полный.
Полагалось ломать барьеры между сценой и залом! Им полагалось отличаться от предыдущих поколений!
И в самом начале это было осуществимо — в «Вестерн уорлд» царила какая-то совершенно экстравагантная демократия. Но вскоре это стало всего лишь удобным предлогом для того, чтобы распуститься и вести себя как полный кретин. Терри когда-то любил это место. Теперь же все, что он любил, — он потерял. Ему хотелось поскорее выбраться отсюда и взять с собой эту потрясающую девочку.
Терри спрыгнул со стула. Грейс спрыгнула
— Полегче, тигр!
Он взял Грейс за руку, и она послушно последовала за ним, сексуальная и застенчивая одновременно, и Терри подумал о Мисти в чьих-то объятиях, подумал о Салли и шансе, который он упустил, но сейчас — сейчас он собирался поехать к себе домой с очень влиятельной фигурой, он собирался заняться любовью с одной из тех женщин, о которых фантазировали мужчины. И Терри казалось, что стоит только этой женщине оказаться в его постели, и все встанет на свои места, и мир снова станет лучше.
Но сначала ему нужно было проведать друга.
Билли сидел в гримерке, сгорбившись и зарывшись глубоко носом в пакетик с амфетамином. Когда он поднял голову, он был похож на Снеговика. «Пи-45» были сплошь в кровоподтеках, обозленные, и бурно спорили с менеджером по поводу денег.
Билли уже поздно было спасать. Он слизывал белый порошок с губ и подбородка.
— Дружищща! — захохотал он, увидев Терри, затем его глаза снова закатились, и он исступленно начал рвать на себе костюм, рубашку, галстук. Одежда, казалось, душила его. — Мой британский товарищщ!
— Господи Иисусе, — выдохнула Грейс и отвела взгляд.
И Терри знал, что так будет всегда. У Билли Блитцена в характере было какое-то упрямое безрассудство, какая-то неуемность, — а если вы так неуемны, тогда вы не подпишете контракт с Уорвиком Хантом и не отправитесь записывать альбом с Филом Спектором в Нассау.
Если вы будете жить вот так — вы разрушите себя. Вы погибнете, подумал Терри, и чуть не зарыдал.
Все эти песни Билли, которые так любили в «Вестерн уорлд», — все они были лебедиными, и это разбивало ему сердце.
— Надо сделать еще один выход… Может, ты напишешь… К черту этого Уорвика Ханта… а потом устроим вечеринку.
Один из членов «Пи-45», барабанщик — который чуть не придушил Умника ранее этим же вечером, а казалось, что несколько световых лет назад, — резко повернулся к лидеру группы. Терри видел, что под крашеными волосами и яркой одеждой он был действительно стариком.
— Вечеринка окончена, чертов кретин! — гаркнул тот в одурманенное лицо Билли.
Терри в два шага пересек гримерку и прижал барабанщика к стене.
— Оставь его в покое, урод! — крикнул он, а затем сел рядом с другом на скамеечку, обнял его рукой за худые плечи. Между ними стояло облако белой пыли.
— Билли, мне надо идти, — тихо сказал Терри и побоялся смотреть в несчастные глаза друга. И когда он вспомнил ту ночь несколько лет спустя, когда до него только дошли слухи о смерти Билли Блитцена, Терри понял, что из всех предательств той ночи хуже всего было то, что в ту минуту он бросил Билли Блитцена в гримерке клуба «Вестерн уорлд».