Stories, или Истории, которые мы можем рассказать
Шрифт:
Торговец посмеялся над собственным оригинальным планом перехитрить власти. Он продавал свой товар в туалетах различных музыкальных заведений вот уже десять лет, но вот появился Терри, и ему вдруг приспичило объявить о своих намерениях выйти в отставку.
— И ну никакого тебе муниципального налога, — улыбнулась слегка прифигевшая девушка. — Никакого тебе налога на это, в лодке.
— Ну и ты, типа, экономишь деньги, — хихикнул торговец.
Брехня, подумал Терри. Брехня, болтовня и полнейшая чушь, которую приходилось выслушивать лишь для того, чтобы купить наркотики.
— Хорошая идея, — поддакнул он, — Жить на рыбацкой лодке.
В туалет зашел Уорвик Хант.
Со вспышкой презрения Терри отметил про себя, что Хант был единственным тучным человеком в «Вестерн уорлд» — чего стоили все эти ланчи за счет фирмы и полеты первым классом в Лос-Анджелес, Нью-Йорк и Токио! Все эти привилегии его профессии.
Человек, который подписал не один контракт со многими крупнейшими группами за последние десять лет, изящно отлил в сломанный писсуар, застегнул молнию на обтягивающих «Ливайс» и посмотрел по сторонам в поисках каких-нибудь средств гигиены. Терри мрачно ухмыльнулся. Где, по его мнению, он находится? В долбаном «Марки»? В «Вестерн уорлд» все раковины были разбиты, а воду перекрыли очень давно. Раздраженно вздохнув. Уорвик Хант извлек маленькую серебряную табакерку из кармана своей короткой кожаной куртки, открыл ее и опустил туда серебряную ложечку, которая свисала с цепочки на его волосатой шее.
— Необходимо достать рыбацкую лодку, — бубнил торговец. — Просто жизненно важно достать ло-ло-лодку.
В периоды наибольшего возбуждения торговец начинал лепетать на повышенных тонах и заикаться.
— Имеет смысл, — сказал Терри. Интересно, все ли торговцы злоупотребляли собственным товаром.
Вокруг Уорвика Ханта уже собралась кучка обожателей. Хант, возможно, был здесь единственным человеком с жировыми складками на талии и в очках с затемненными стеклами, но он обладал властью и мог претворять мечты в жизнь. Девушка с кольцом в носу и какой-то скатертью, надетой поверх порванных черных леггинсов, вручила ему кассету. Терри мог поспорить, что на кассете были записаны синглы ее группы. Уорвик Хант терпеливо улыбался, довольный тем, что мир был у его ног, а в носу — кокаин. Ничего не изменилось, подумал Терри. Мы-то надеялись, что все изменится, но это все тот же, старый как мир, рок-н-ролльный шоу-бизнес.
— Ты ведь не — ты ведь не — ты ведь не, — продолжал торговец, — ты ведь не купишь рыбу, которая плавает в грязной воде, — не так ли, хмм?
Терри усиленно закивал и был вознагражден двумя пухлыми пакетиками амфетамина. Наконец-то! Два грамма за двадцать четыре фунта. Когда деньги, которые дал ему отец, скользнули в карман торговца, Терри вдруг представил своего старика. Тот еле-еле волочил ноги по замерзшей земле, у него подгибались колени, и на своем измученном горбу он тащил единственного сына.
В туалет вошел Билли Блитцен, и в атмосфере проскочил электрический разряд. Блитцен проигнорировал Уорвика Ханта, который следил за ним с заискивающей улыбкой, подошел
Торговец поднял руки ладонями кверху, словно признавая свою ошибку. Весь его вид выражал замешательство.
— Как только заплатишь мне за предыдущий раз, — произнес он с такой натянутой улыбкой, словно ее приколотили гвоздями в уголках рта. — И за препредыдущий. — Он явно пытался обратить это в шутку. — И препрепредыдущий.
Красивое лицо Блитцена исказил гнев.
— Ты, занюханная крыса! Ты как со мной разговариваешь в присутствии моего друга?
В глазах у Билли стояли слезы ярости. Торговец поднял ладони еще выше, как бы говоря, что можно было прийти к соглашению, но уже слишком поздно.
— Да я тебе задницу надеру! — прогремел Билли.
Терри наблюдал за тем, как его друг — этот худосочный стиляга — расстегнул внушительных размеров ковбойский ремень, который поддерживал брюки от его заляпанного итальянского костюма. Торговец юркнул глубже в кабинку, прячась за своей девушкой, и ремень просвистел в воздухе, никого не задев.
Терри обхватил Билли руками и потащил его прочь из туалета. Толпа расступалась перед ними. Это было на удивление легко. Билли почти ничего не весил, и Терри ощутил, как внутри его закипает какое-то безымянное горе.
Он подумал: что станет со всеми нами?
Терри приобнял Билли рукой за плечи и провел его к крошечной гримерной. Терри всегда удивлялся размерам этого места. Здесь зарождались легенды, но эта гримерная напоминала чулан, где у стен, увешанных от пола до потолка постерами бесчисленных групп, покрытых сверху слоем граффити, стояла одна-единственная скамейка. Терри усадил на нее Билли.
«Пи-45» ходили поодаль, попивая пиво и настраиваясь перед выступлением. Они бросали на Билли взгляды, полные откровенного безразличия.
— Ну что, все в порядке? — спросил Терри.
Он никогда не видел Билли в таком состоянии.
У него был разинут рот, веки над огромными карими глазами отяжелели, и под желтым освещением гримерки его модный костюм выглядел заляпанным и помятым.
— Мне просто нужно немного взбодриться, — сказал Билли.
Высокий человек с коротко остриженными волосами просунул голову в дверь.
— Пора, — сказал он.
Внезапно Билли как будто вернулся в реальность, и его глаза широко открылись.
— Сегодня большой день, дружище. Тот парень здесь. Парень из звукозаписывающей компании.
Терри просунул руку в карман куртки, достал один из пакетиков амфетамина и незаметно вложил его Билли в ладонь. Он знал, что тот не захочет делиться этим со своей группой. Когда Билли взглянул на то, что оказалось у него в руке, его лицо расплылось в улыбке.
Терри многое отдал бы за одну такую улыбку. Потому что у Билли Блитцена была группа, которую он любил. И потому что у него было больше природного обаяния, чем у кого-либо.