Стороны света
Шрифт:
Его действительно не было пять дней. После того, как солдат вывел его на поверхность, причем, как отметил Канцлер, каким-то гораздо более коротким путем, Канцлер приказал срочно найти Капитана. Тот появился почти через полтора часа, и при виде Канцлера его глаза странно заблестели, снова появилось то выражение, которого Канцлер не понимал. Капитан ничего не говорил, но так искренне улыбался, что у Канцлера совершенно исчезли все сомнения в том, что история с его отсутствием могла быть глупым розыгрышем. А потом другая мысль: так почему же этот человек так преданно служит мне уже столько лет, хотя ему давно бы уже стоило найти себе более спокойное место? Но на этой мысли Канцлер останавливаться не стал – было много других вопросов, которые он
После того, как Эльте прошел сквозь стену, его ждали почти сутки, за это время успели заставить Гресс войти внутрь, она вошла, но так и не вернулась обратно – еще вернется, хмуро подумал Канцлер, через пару дней, если повезет – после этого стали решать, возвращаться на поверхность или нет. Еще через несколько часов все-таки решили вернуться. И тут-то и началось самое сложное. Признать Эльте мертвым всего через сутки не посмел никто. Поставили стражу. Капитан лично следил за тем, чтобы вахту несли у ледяной двери и днем, и ночью. Уничтожение вольтов на Севере уже было закончено, и войска медленно отходили обратно к Горду. Прошло три дня, и остро встал вопрос – оставлять кого-нибудь в Миркрид или нет. Тут нужно отметить, что Капитан проявил стойкость и категорично настаивал на том, чтобы решение принял лично Император. Генералы колебались, их пугала перспектива того, что смерть Эльте повесят на них, они не хотели писать Лазарю. Тогда Капитан сделал это сам, вопреки всем правилам, он нашел в вещах Канцлера печати и написал Императору письмо, выдав его за последнее письмо Канцлера, написанное еще до его исчезновения. Никто не посмел подвергнуть это сомнению, особенно учитывая Имперскую печать и печать Меча, и письмо благополучно дошло до Лазаря, не будучи утеряно, либо вскрыто по дороге. Пришедший ответ разжаловал обоих генералов, наложил на них штраф в половину стоимости всей кампании и приказывал «ожидать Канцлера Эльте у места его исчезновения столько, сколько потребуется, даже если на этой уйдет гребаных сто тысяч лет». После этого никто не смел сопротивляться, и у ледяной двери было установлено круглосуточное дежурство, специальный полк был расквартирован в Миркрид с единственной целью – ожидать возвращения Канцлера. И вот Канцлер Эльте вышел обратно.
– Что вы там видели? – спросил Капитан.
– Да ничего особенного, – Канцлер устало вздохнул. – Я видел там только мумии, старое оружие и кучу мертвых тварей, которые, должно быть, издохли от голода.
Капитан кивнул, но Канцлер видел, что он ему не верит. Пусть не верит. Это уже не его дело.
– Едем в Горд? – спросил Канцлер. – Или есть какие-то еще указания от Лазаря?
Капитан покачал головой, достал из кармана две печати и передал их Канцлеру. Тот принял их и спрятал в карман камзола. Пять дней… Интересно, Лазарь так расчувствовался из-за того, что Эльте может умереть, или из-за того, что некому будет копаться в его бумагах?
– Отправляемся обратно, – приказал Канцлер.
Перед тем, как оседлать лошадей, Канцлер послал срочного посыльного с письмом Императору. Потом снарядили личную карету Канцлера и в сопровождении пятидесяти человек – полка, который закрепил за ним Лазарь, они отправились в Горд, через северные пустоши, по которым их гнал северный ветер и крики северных ауров, через поля Запада, на которых уже наливался урожай, через леса, сначала наполненные корабельными соснами, а потом легкими гнущимися на ветру осинами.
Женщина в черной вуали сидела рядом с широкой кроватью, заправленной красным бархатом. Она сидела на небольшой скамейке и не сводила глаз с бледного человека, лежащего на постели. Могло показаться, что она ждет, когда он очнется – но нет, она ждала, когда он умрет. Императрица Марта устало вздохнула и откинула вуаль с лица. Прошла уже неделя, а ее муж никак не умирал. И не было ничего в целом свете, что могло бы разозлить ее больше, чем это. Ее взгляд упал в зеркало, висящее на стене, и она скривилась: на нее смотрела бледная полная женщина с опухшим лицом и мешками под глазами. Вот во что она превратилась за те одиннадцать лет, что была женой этого чудовища, которое лежит на кровати и никак не хочет испускать дух. Лазарь… Когда-то она любила его. Когда-то ей было семнадцать лет, она была хорошенькой, худой как тростинка и все время смеялась. Ее отец сказал, что она должна стать Императрицей, потому что Император заметил ее и пожелал, чтобы именно она стала его женой. Она была влюблена в Императора – конечно же, была, все были. Император Лазарус хорош собой, умен, да и что уж говорить – он Император! Ее счастью не было предела. Она была самой счастливой из смертных, когда выходила замуж. Ее не смутило даже то, что последовало дальше: холодность ее мужа, его бесконечные любовницы, которые смеялись ей в лицо – для нее все затмевала любовь, она старалась угодить ему как могла, но никогда – никогда! – не получала взаимности. Шли годы, Марта родила ему двух сыновей, дурнела на глазах, впадала в истерики, когда видела рядом с мужем его очередную фаворитку, но ничто не могло сравниться с тем проклятым днем, когда Лазарь прислал к ней этого ничтожного человека. Марта запомнила тот день навсегда. Это было почти шесть лет назад.
Она только уложила спать маленького Валтасара, когда в дверь постучали. Марта отдала указания гувернантке и тихо выскользнула – насколько позволяла испортившаяся после родов фигура – за дверь. В смежной комнате был только один человек – высокий подтянутый солдат со стальным взглядом, Марта сразу узнала его – Капитан гвардии Канцлера.
– Канцлер Эльте ждет вас в своем кабинете, – отчеканил он.
Марта вскинула брови. Конечно же, она видела Канцлера и раньше, но никогда не разговаривала с ним один на один, этот человек казался ей слишком странным, чтобы иметь его в друзьях.
– Вы что-то путаете, – она надменно улыбнулась. – Канцлер не может мне приказывать.
– Это желание Императора, – возразил Капитан.
– Тогда пусть он сам придет и поговорит со мной! – вспылила Марта.
– Император не хочет вас видеть.
– Тогда я не хочу видеть его Канцлера! – Марта вышла, громко хлопнув дверью.
Уже в коридоре она услышала плач разбуженного ребенка, но не почувствовала ни единого укола совести.
Когда она пришла к себе, Канцлер уже ждал ее. Он поднялся, когда она вошла. Ее служанка беспомощно и виновато смотрела на Марту.
– Как вы смеете врываться ко мне посреди ночи? – с вызовом спросила Марта.
Канцлер посмотрел в окно, где только начинали сгущаться сумерки.
– Ваше высочество, я должен передать вам послание Императора.
Марта фыркнула. Да что это такое, черт возьми? Неужели Лазарь настолько не хочет ее видеть, что подсылает к ней своих слуг?
– Тогда пусть Император придет сам! – она хотела пройти дальше, но Канцлер преградил ей дорогу.
Марте эта картина показалась странной, она чувствовала явное превосходство над этим человеком – она могла отшвырнуть его одной рукой, но его взгляд ее остановил. В его взгляде было сочувствие. Марта сразу же все поняла, интуиция подсказала.
– Чего он хочет? – тихо спросила она.
– Он хочет, чтобы вы уехали, – так же тихо ответил Канцлер. – Немедленно. Вместе с детьми. Он отправляет вас в Лан, северо-западную крепость.
– А если я не уеду? – спросила Марта.
– То у меня есть указание применить силу, – Канцлер посмотрел прямо ей в глаза. – Мне не хотелось бы ее применять, но я буду вынужден.
Марта только усмехнулась. Так началась ее ссылка. За это время она выезжала из Лана только раз в год, на день Багала, никогда не получала от Императора писем. Исправно получала деньги, но и те посылал ей Эльте, всегда только деньги и ни единой строчки.
Марта посмотрела на бледное лицо мужа, и почувствовала нестерпимое желание выцарапать ему глаза. В комнату вошли без стука – это был Казимир. Марта обернулась, и ее лицо озарила улыбка. Если бы не этот милый мальчик, то она сошла бы с ума за эти годы. Марта протянула ему руку, Казимир легонько пожал ее. Он присел на край кровати и кивнул на Лазаря.
– Не приходил в себя?
Марта покачала головой.
– Но и не умер.
– Жаль, – отчеканил Казимир.
Марта усмехнулась. Еще бы нет.