Сторож сестре моей. Книга 2
Шрифт:
— Где Норрис?
— В Канаде, — поспешно ответил кто-то.
— На встрече с Итонами, — добавила Ди. — У нас некоторые проблемы с нестандартной продукцией… о, ничего важного. — Она не стала вдаваться в подробности.
Луиза ледяным взглядом поставила ее на место.
— Важно все, и пусть никто об этом не забывает! — Она немного смягчилась. — Знаю, два последних трудных года я мало вам помогала, но теперь все будет иначе. Смешно, но чушь, которую я только что посмотрела, оказалась тем тонизирующим средством, которое, как говорили врачи, мне было остро необходимо. Должна признаться,
Все оживленно столпились вокруг нее.
— О Луиза, это чудесно, — запищала Марлен.
— Когда мы начнем наступление? — спросил Даги, потирая руки.
— Прямо сейчас, сию секунду, черт побери. — Луиза поверить не могла, что действительно сказала «черт побери», но к ее великому облегчению, присутствующие разразились одобрительными восклицаниями.
— Пойду позвоню Норрису, — взволнованно сказала Ди.
— Нет, я сама ему позвоню.
Луиза выскочила из зала, воодушевленная и раскрасневшаяся. Это была правда. Она воистину чувствовала себя новым человеком. На мотив песенки о Генри Хиггинсе из мюзикла «Моя прекрасная леди» она тихонько напевала: «Погоди, Чарли Тауэрс, погоди».
Начиная с этого дня, Луиза с головой окунулась в работу, отдавая ей все свое внимание, ежедневно у нее были запланированы встречи с главами различных отделов и департаментов, она ездила по стране, как в старые добрые времена, посещала институты Луизы Тауэрс, проводила беседы с консультантами-косметологами компании, вселяя в них бодрость, выступала перед студентами подготовительных курсов, которые вела Марлен, изучала отчеты международных отделов и часто работала до утра. Она также провела несколько тщательно подготовленных встреч с широкой публикой и с облегчением убедилась, что не утратила своего шарма, что женщины по-прежнему ловят каждое ее слово и готовы до капли использовать любые средства, рекомендованные ею, те, что «шли нарасхват», как было написано в августовском номере «Уоллстрит джорнал».
Единственное, что она решительно отказывалась делать, — это давать интервью прессе.
— Я еще не готова, но когда наша тяжелая артиллерия начнет наносить им урон… — Ей не нужно было объяснять Норрису, что она имеет в виду отнюдь не «Лаудер», «Ланком» или «Ревлон». — …Тогда я найду, что сказать, будьте спокойны. Когда в будущем году Кик закончит колледж и начнет работать в компании, мы созовем пресс-конференцию, но не сейчас. Это не нужно ни мне, ни компании.
Норрис гордился ею больше, чем когда-либо. Он видел перед собой красивую, пленительную женщину, которую полюбил Бенедикт Тауэрс.
Однажды поздно вечером, когда Луиза уходила из офиса, а за ней спешил секретарь с двумя раздутыми портфелями, на улице ее подкараулил ушлый фоторепортер. Фотография появилась в конце недели в городских газетах со следующими заголовками: «Луиза Тауэрс снова в седле»; или: «У работающей миллионерши не бывает свободного времени».
— Звонит мистер Ян Фейнер, президент «К.Эвери».
Утомительное, но закончившееся с хорошим результатом совещание по планированию бюджета рекламы только что прервало работу до завтрашнего дня, и Луиза смаковала свою традиционную в конце рабочего дня чашку жасминового чая.
— Я на совещании. Скажите, что я перезвоню ему.
Она в самом деле с удовольствием перезвонит ему и выскажет все, что думает о нем. Но каков наглец! Прихлебывая чай и отдыхая перед следующим совещанием, Луиза осознала, что много лет не чувствовала себя так хорошо.
Секретарша постучалась и просунула голову в дверь.
— Мистер Фейнер очень хотел бы встретиться с вами. Он в вашем полном распоряжении.
Луиза с изумлением покачала головой.
— Ему придется долго ждать.
Из офиса Фейнера звонили каждый день в течение всей следующей недели. Что до Луизы, то он мог бы продолжать звонить вечно, но Норрис предложил ей выяснить, что у Фейнера на уме.
— Он играет по-крупному, и его вложение денег в «Наташу» окупается, хотим мы этого или нет. Я хочу сказать, в том смысле, что дела у «Наташи» идут хорошо. С тех пор, как ты сняла перчатки, — он взглянул на нее с нескрываемым восхищением, — у «Луизы Тауэрс» дела тоже обстоят опять превосходно. И все-таки я хотел бы знать, что ему нужно.
В сущности, ей тоже этого хотелось. Где им лучше встретиться? Где-то, где он окажется в весьма невыгодном положении, например, в ее личном кабинете. И тем не менее мысль о том, что человек, которого она некогда считала своим другом, человек, который финансирует войну, объявленную ей Наташей, вторгнется в кабинет, единственное место, где она сейчас бывала по-настоящему счастлива, где проходили совещания на высшем уровне и которую многие сотрудники «Луизы Тауэрс» называли «генеральным штабом», — была ей невыносима.
Наконец она решила, что чем больше народу их будет окружать, тем лучше. Пусть это будет звездным часом для газет; пусть они дадут волю воображению, высказывают предположения и догадки, что они ведут разного рода переговоры. Больше всего она надеялась, что это заставит Чарльза и Наташу как следует поволноваться — знают они о цели встречи или нет.
Она согласилась встретиться с Яном в ресторане «Времена года», уже давно считавшемся роскошным местом для ленча. По мере того, как машина приближалась к Восточной Пятьдесят второй улице, Луиза все больше запутывалась в своих чувствах. Ей следовало ненавидеть Яна так же сильно, как теперь, ей казалось, она ненавидела Чарльза и, конечно, Наташу, но отчего-то она не испытывала к нему никакой ненависти.
В конце концов, она отвергла предложение Яна в Париже, а после смерти Бенедикта отказалась встречаться или разговаривать с ним, когда Наташа поделилась с ней новостями, о которых он явно хотел рассказать ей первым. Она демонстративно избегала его, если вдруг они сталкивались на деловых приемах. Зачем же она встречается с ним сейчас? Ну, скоро она это узнает.
Она приехала точно в назначенное время, но, как она и предполагала, Ян ждал ее за угловым столиком с левой стороны, тем самым, который ресторан резервирует для самых почетных гостей. Она порадовалась, что надела плотно облегающий, ярко-красный костюм от нового сверхмодного модельера Аззедина Элайа. Она знала, что выглядит потрясающе; и почувствовала себя еще лучше, заметив с первого взгляда, что Ян нервничает.