Сторож
Шрифт:
Относительно Александра Миша Коулу ничего в Интернете найти не удалось. В последнем документе оставленного ему Пайком отчета Национального информационного криминалистического центра говорилось, что в настоящее время Миш предположительно живет в Боготе, Колумбия. На документе стояла дата шестилетней давности.
Миш обвинялся в двух убийствах первой степени, семи покушениях на убийство и шестнадцати эпизодах вымогательства — все это в штате Колорадо. Миш убил в Колорадо-Спрингс водителя грузовика и его жену, решив, что водитель обманул его и сплавил партию телевизоров с плоским экраном конкурирующей группировке дорожных грабителей.
Ничто не объясняло, каким образом доморощенный уголовник из Денвера стал финансовым советником группы южноамериканских наркобаронов, однако Коула это не интересовало. Ему нужно было отыскать Миша, а Миш находился в Лос-Анджелесе. В уголовных делах всегда перечисляются люди, с которыми связан подозреваемый, в том числе его друзья, родственники и партнеры по преступной группировке. Коул рассчитывал обнаружить какие-нибудь лос-анджелесские связи Миша, однако люди, имена которых указывались в отчете, никогда не выезжали из Денвера.
С неба упало серое пятнышко. Коул, улыбаясь, поднял взгляд вверх. Ему хотелось увидеть, кого же все-таки добыл сарыч, однако именно в этот миг кто-то позвонил ему в дверь. С пистолетом в руке он дохромал до прихожей, выглянул в глазок.
На него смотрели двое мужчин с искаженными выпуклыми линзами глазка лицами. Впереди стоял коротко остриженный шатен с загаром игрока в гольф. За ним возвышался чернокожий мужчина в синем костюме из жатого хлопка и темных очках.
Коул засунул пистолет за поясной ремень — на спине, прикрыл его футболкой и отворил дверь.
Стоявший впереди спросил:
— Элвис Коул?
— Он переехал в Австрию. Передать ему что-нибудь?
Стоявший впереди поднял перед собой кожаную книжечку со значком и удостоверением сотрудника федеральной службы:
— Специальный агент Дональд Питман. Мне нужно сказать вам несколько слов.
Вокруг дома в Эхо-Парке просыпались, пока медленно вставало солнце, соседи. Заработали двигатели автомобилей, машины задом сдавали с подъездных дорожек или отваливались от краев тротуара. Легкие жалюзи, закрывавшие окна дома, светлели, пока весь он не наполнился золотистым свечением.
Пайк насыпал в кастрюльку молотого кофе, залил его водой и поставил на плиту. Именно так он уже многие годы варил себе кофе — доводил до кипения, потом процеживал через бумажное полотенце, а то и не процеживал. Кофе получался хороший.
Когда завибрировал его сотовый, Пайк как раз наливал кофе в пластиковую чашку.
— Говорить можешь? — спросил Коул.
— Да.
— Утром ко мне приходили два агента министерства юстиции, Дональд Питман и Кевин Бланшетт. Принесли твой пистолет. Знаю ли я, что происходит, виделся ли с тобой, они не спрашивали. Просто вручили мне пистолет и попросили передать тебе, что с ним они все уладили.
— Пожалуй, тебе не стоит больше звонить из дома.
— Я звоню от соседа.
— Хорошо.
— Питман сказал: если ты со мной свяжешься, я должен попросить, чтобы ты ему позвонил. Сказал, что пистолет возвращает в знак доброй воли, но, если ты не позвонишь, от доброй воли и следа не останется.
— Понятно.
— И еще. В документах нет ничего о связях Миша в Лос-Анджелесе, ничего, позволяющего нам продвинуться в его направлении, так что вся надежда на трупы людей, которых ты застрелил. Если удастся установить их личности, можно будет пройти по их следам назад к Мишу.
— Я поговорю с Бадом. Девушку ты проверил?
Коул помялся, потом заговорил — изменившимся, отметил Пайк, тоном:
— Ее фотографии печатаются во всех журналах. Богата. И поэтому знаменита. Я не узнал ее только из-за короткой стрижки. Бульварная пресса пишет о ней постоянно — то она срывается с цепи в каком-нибудь клубе, то закатывает громкие скандалы, в этом роде. Ты о ней наверняка читал.
— Я не читаю бульварную прессу.
— Ее отец унаследовал целую империю. Им принадлежит сеть отелей в Европе, пара авиалиний, нефтяные прииски в Канаде. Она стоит пять или шесть миллиардов.
— Хм.
— За ней нужен глаз да глаз. Это классический лос-анджелесский трудный ребенок.
— По-моему, с ней все в порядке.
— Мое дело предупредить.
Пайк не очень хорошо понимал, с какой стати двое федеральных агентов принесли пистолет домой к Коулу, но в общем и целом его это волновало не сильно. Ему нужен был Миш.
— Ты сумеешь добыть домашний адрес Бада Флинна? — спросил он.
— Разве я не лучший детектив в мире?
— Попозже мне нужно будет заняться одним делом. Сможешь посидеть с девушкой?
— Побыть нянькой при пылкой, молодой, богатой цыпочке? Думаю, с этим я справлюсь.
Завершив разговор, Пайк набрал номер сотового телефона Бада Флинна. Флинн ответил после третьего сигнала вызова, голос у него был хриплый, сонный. Времени всего 7.40 утра. А Бад, надо думать, лег довольно поздно.
— У тебя сонный голос, — сказал Пайк. — Не разбудил?
При этих словах дверь спальни распахнулась и в коридор вышла Ларкин. Из одежды на ней по-прежнему были только лифчик и узенькие зеленые трусики. Однако выглядела она не такой злой, как вчера. Сонно поморгав, девушка направилась в ванную.
Бад сказал:
— Ты меня доконаешь, Джо. Господи, где ты?
— Мы в полном порядке. С чего это вы все так разволновались? — Пайк решил немного развлечься.
— Да с того, что ты словно сквозь землю провалился, вот с чего! Нельзя же так исчезать. Федералы…
Пайк перебил его:
— Сколько людей знает, что она со мной? Кто-то этим утром влез ко мне домой, Бад, значит, утечка информации все еще продолжается. Так что смирись с дефицитом доверия.
Ларкин вышла из ванной и направилась в гостиную. Пайк поднял повыше чашку, показывая, что имеется кофе, потом повел чашкой в сторону кухни. Девушка, похоже, не сознавала, что на ней почти нет одежды. Она кивнула и прошла на кухню.