Стоя под радугой

Флэгг Фэнни

– Ой, не знаю, наверное, просто волнуюсь. Хочешь крекеров или еще чего? Сыр с перцем еще остался.

– Нет, подожду, пока она позвонит.

– Но, Мак, не слишком надейся, у нас и раньше случалась ложная тревога.

– Я не слишком. Надеюсь только, что новости хорошие.

Они сидели друг напротив друга и молча ждали, пока не зазвонил телефон, и Мак кинулся к аппарату в кабинете, а Норма – к тому, что на кухне. Повесив трубку, Мак бодро вошел в кухню, весь сплошная улыбка, но Норма не улыбалась.

– Похоже, ты рад.

– Рад, – сказал он и полез в холодильник за сыром.

Норма

открыла шкафчик, где хранились крекеры.

– В жизни не видела мужчину, который бы так радовался, что его дочь разводится.

Тур доктора Роберта Смита

После похорон Монро с Бобби что-то приключилось. Поездка в родной город всколыхнула в нем столько воспоминаний! Причем вспомнил он не то, каким был, а то, каким хотел стать. Да, он хорошо зарабатывает, есть накопления в банке, грех жаловаться. У них два дома, один в Кливленде, другой во Флориде. Дети его учатся в лучших школах, он много работает, его уважают, но все эти тайные детские мечты разбередили ему сердце. Уснувший было мальчишка, завороженный когда-то пляской огненных языков на потолке сарая на ковбойской ферме, вдруг пробудился. Бобби обнаружил, что ненавидит галстуки и совещания в душных кабинетах. Он все чаще ловил себя на том, что смотрит в окно, отвернувшись от всех.

После трех месяцев раздумий однажды вечером Бобби вошел в дом и спросил:

– Луис, что бы ты сказала, если бы я решил доучиться в колледже?

Луис, ни секунды не колеблясь, ответила:

– Я бы сказала: давай!

Итак, мистер Роберт Смит вышел досрочно на пенсию и вернулся к учебе, защитил докторскую, его диссертация «Американский Запад: мечта и реальность» была опубликована, и доктор Роберт Смит с женой отправились в тур с лекциями. Луис сказала детям:

– У вашего папы сейчас самая счастливая пора в жизни.

Дорогая, мы стареем

Мак потерял покой. Войдя в кухню, он сел за стол напротив Нормы:

– Норма, как я выгляжу?

Норма оторвалась от блокнота «Дела на сегодня»:

– В каком смысле – как выглядишь? Собой и выглядишь.

– Нет, я серьезно… Как я выгляжу?

– Мак, у меня нет времени на дурацкие шутки. Я пытаюсь сообразить, сколько сэндвичей заказывать.

– Это займет секунду. Посмотри на меня и скажи, что ты видишь.

Норма положила карандаш и внимательно посмотрела на мужа:

– Ты выглядишь как всегда, Мак, только старше.

– Насколько старше?

– Ты выглядишь… Ой, ну не знаю. Как, как… Да как всегда. Сам поглядись в зеркало.

– Мне нужно объективное мнение. Сам себя я каждый день вижу.

– Так и я тебя каждый день вижу. Мое мнение тоже не объективное.

– А если бы ты увидела, как я иду по улице навстречу, что бы ты сказала?

– Я бы сказала: вот идет мой муж, Мак Уоррен. Что я, по-твоему, могла бы еще сказать? Вот идет незнакомый человек?

– Норма.

– Ой, ну ладно. Если бы я тебя не знала и увидела на улице, я бы сказала… Да не знаю, Мак, я не сильна в таких играх, ты прямо как тетя Элнер. Пойди погляди на фотографии, если хочешь увидеть, какой ты, полистай школьный альбом, найди снимок, где нас выбрали лучшей парой. Так же ты и сейчас выглядишь, старше, но такой же

симпатичный.

Не такого ответа он ждал.

– Ну в чем дело? Думаешь, человек не может быть симпатичным, когда становится старше?

– А насколько старым я выгляжу?

– Ну… на свой возраст. Выглядишь так, как тебе положено. Не знаю, чего ты от меня хочешь. Пойди кого-нибудь другого спроси. Я должна решить, будем мы картофельные чипсы или фруктовый салат. Выберу чипсы – все наверняка скажут, что хотели фруктовый салат. – Норма вернулась к списку, но сказала вдогонку мужу: – Ты самый сумасшедший человек в мире.

После ухода Мака она задумалась. Он явно обеспокоен тем, что постарел. Но постарел ли он? А она?

Ей сложно было судить – они ведь виделись каждый божий день, год за годом. Они никогда не разлучались, кроме той ночи, когда ее оставили в больнице рожать Линду, да еще трех дней, проведенных с тетей Элнер в Сент-Луисе, когда они навещали Мэри Грейс, племяшку тети Элнер. Но кое-что начало проявляться. По вечерам она засыпала на диване перед телевизором. Чаще всего Маку приходилось ее будить, чтобы отправить в постель. Зрение у нее испортилось, приходилось надевать очки, чтобы прочитать что-то или подшить. Маку тоже нужны были очки для чтения, но он упрямо не шел за своими и хватал ее, читая газету. Растянул ей дужки.

Может, он прав, может, они и впрямь постарели.

Когда Мак вернулся домой, Норма стояла в спальне перед большим зеркалом в лифчике и трусах.

– Мак, – сказала она, – я выгляжу толстой?

Он не стал бы отвечать на этот вопрос за весь чай Китая.

1990-е

Мороженое «Попсикал»

Норма ждала Мака в гостиной.

– Мак, сядь, – сказала она.

Судя по выражению лица, она собиралась сказать что-то замечательное или, наоборот, ужасное, он никогда не мог угадать.

– Что случилось?

– Я говорила по телефону с Линдой.

– Так. И?

– И. Она говорит, что хочет ребенка. Говорит, биологические часы тикают.

– Ага. Она кого-нибудь встретила?

Норма вскочила и принялась перекладывать подушки на диване, как делала всегда, если нервничала.

– Нет, никого не встретила, но звонила в разные агентства.

Мак насторожился:

– Агентства? Какого черта? У нее на работе полно мужиков.

Норма хмыкнула:

– В том-то и дело, она не хочет мужчину. По крайней мере, лично. Она хочет ребенка, но не мужа… Так она сказала.

– Что?

– Прежде чем ты разозлишься, знай, я не сказала ей, что это хорошая идея, но она решила пойти в… – Норма с большой осторожностью подыскивала слова, – в место, где специализируются на таких вещах. Она ищет – ну, ты знаешь, банк такой.

– Банк?

Норма начала терять терпение:

– Ой, Мак, не заставляй меня говорить тебе по буквам. Она хочет забеременеть, но не хочет больше замуж. Она пойдет в одно из мест, где имеют дело с… замороженной…

Как ни пыталась Норма обойти это слово, у нее не выходило. Она посмотрела в окна – нет ли кого в пределах слышимости, потом шепотом произнесла по буквам: С-П-Е-Р-М-А.