Стоящий у двери

Швецова Ольга

Смутное чувство появилось в душе: здесь люди отличаются от городских, они другие. И не тем, что живут не в туннелях. Они доверились лесу, и он их не подвел, поддерживал, как мог. Только против радиации оказался бессилен даже Лесной хозяин. Денис решил хоть прислушаться к тому, что шептали деревья, вдруг поймет их? А если нет, тоже не беда. Он пока не собирается оставаться один на один с черной и почти непроходимой чащей. Ведь светлой она для него не станет никогда… А ночью там страшно, это признавал и Станислав, который не отрицал очевидного.

Денис

с опаской взялся за лук, боясь сломать – устройство выглядело хрупким и ненадежным. Стас решил пока не давать ему в руки настоящее охотничье оружие и начать с тренировочного. В отличие от других, этот лук был собран из частей: к самой крепкой и тяжелой середине крепились плоские изогнутые дощечки, сужающиеся к концам, тетива была мягче и не так туго натянута, как на настоящем. Но для расстояния в несколько шагов, чтобы только освоить технику, должно хватить и этого. Дротики казались более основательными, тут никакой репетиции не будет – сразу полновесные.

– Ты только мухобойку возьми, а то тут такие комары, не то что малярия – лихорадка Эбола насморком покажется!

С этими словами «главный по выживанию» протянул Денису какую-то дубинку из прочного дерева. На тонком конце мухобойки был крючок, чтобы повесить ее на пояс, но Пищухин боялся с непривычки провозиться слишком долго, снимая этот необходимый на болотах предмет, поэтому мухобойка осталась в руках. С ножом Денис обращался более уверенно, тяжелые ножны хлопали по ноге при каждом шаге. У Станислава за спиной был еще и боевой лук с колчаном стрел, а в руках он держал неуклюже выкованный топор. Лезвие не было гладким и блестящим, всё в мелких вмятинках от кузнечного молота, но кромка выглядела опасно острой, наверное, не хуже той травы-осоки, о которой предупреждал болотник.

– Стас, а это зачем? – Денис привык, что топор – это больше инструмент, чем оружие, к тому же не понимал, как можно пользоваться такой укороченной рукояткой.

– А это уже тяжелая артиллерия. Кто знает, с кем в лесу столкнемся?

Мнение о слабости неогнестрельного оружия переменилось, в руках Станислава все эти приспособления выглядели не менее грозно, чем автомат. Только дальность поменьше, но в ближнем бою лесные люди, пожалуй, опаснее московских сталкеров, если те не прошли подготовку в ганзейских войсках или Полисе. Не завидовал Денис тем, кто решился бы воевать с местными. Но кому нужны леса и болота?

* * *

День закончился, ненависть к Никитину становилась всё острее, а тот будто ничего и не замечал. Алексей давно научился держать себя в руках и не проявлять отношения к Привратникам, безразлично, был ли он внутри Совета или вне его. Елену он сейчас даже видеть не может, хватит с него, пора и о себе подумать. Она поймет, в обратном случае, это только ее проблемы. Но оставаться сейчас одному – верный путь погрузиться в планирование еще одного «заказа», а он еще от первого не отошел.

Ксюша… Кто выдумал какую-то любовь? Зачем? Чтобы оправдать свои личные предпочтения и вкусы? Бессмыслица полная! Алексей устал от слов, любой диалог отберет последние силы, которые еще остались после Совета.

И Оксане говорить не позволит – она нужна не для этого. Станет ли девушка горячее в постели с Привратником или нет? Или уже отдала всё, на что была способна? Лучше бы в ее резерве что-нибудь оставалось, потому что Совет выпил все силы, сожрал душу, и ей придется удовольствоваться исключительно ролью грелки под одеялом. А, наплевать… Ничего не нужно, нет желаний, только рухнуть в горизонтальное положение, а уж что там с ним будут делать дальше – это оставить на усмотрение и мастерство Ксюши. Хоть здесь снять с себя всякую ответственность. Надоело.

Ожидания по поводу Оксаны оправдались, но все равно сил едва хватало. Пограничное состояние между сном и явью. Мучают ли эротические сновидения? Еще как! Вон шевелится одно зачем-то рядом и мешает уснуть… Активно шевелится. Видно, спать не придется…

Лёшка совсем перестал запирать комнату, потому что надоело греметь ключом по сто раз на дню. Елена предлагала ему определиться уж с местом обитания: служебное помещение или обжитой дом на втором уровне, но тот отшучивался, что спать все-таки предпочитает отдельно от Сергея Петровича. Сегодня ей пришлось целый день провести в столовой, отмывая посуду, – такие работы выполнялись по очереди, потому что никто не хотел заниматься этим изо дня в день, и Елена вспомнила, что хотела выпросить у Лёшки хоть машинного масла: от холодной воды кожа рук пересохла, а завтра предстояла еще и прачечная.

Незапертой двери она совершенно не удивилась, а стучаться сюда и в голову не приходило. Заглянув внутрь, девушка увидела на кровати Алексея, и он был там не один. Оксана взвизгнула и зажмурилась, ожидая скандала, но Елена застыла в недоумении. Как же так? Так быстро… Еще позавчера за ней ухаживал, и вот уже тут другая девушка. А неверный поклонник только улыбнулся совершенно бессовестно, ни малейшего следа раскаяния! Подмигнул и похлопал рукой по подушке рядом с собой, как будто предлагая присоединиться к ним.

– Развратник!

И дверь хлопнула о косяк, да так, что звук разнесся по всему бункеру. Под ногами загремела лестница.

– Продолжим?

Но Оксана выскочила из комнаты, на ходу поправляя одежду. Алексей устроился поудобнее. Ревность – не самый плохой союзник, это он уже прочувствовал на собственной шкуре. Ничего не нужно предпринимать. Пусть она подумает и к утру решит что-нибудь. Лена, разумеется, а не Оксана… Практичные девушки не раздумывают, они всегда верны себе.

* * *

Мишень на сосне была близко, но выглядела такой маленькой, что и не попадешь. Денис зажмуривал то один глаз, то другой, и никак не мог понять, как же сделать так, чтобы стрелы не уходили в сторону. У него они, казалось, летели по криволинейной траектории, огибая дерево. Стас только что не валялся на земле от смеха. Хорошо еще Морозов, как и положено наблюдателю, отвернулся, поглядывая вокруг, и позора не видел.

– Не прижимай стрелу к плечу, это тебе не приклад автомата – отдачи не будет! Точнее, будет, но в другую сторону. Лук держи.