Стоящий у Солнца
Шрифт:
— Международная!
— Да... Но не европейская. Скорее, азиатская — Иран, Ирак...
— Любопытно, но все потом, — обрезал генерал. — Как ты их достал?
Русинов посмотрел ему в лицо:
— А так же, как ты. Современная методика... Иначе нельзя. Взял троих заложников.
— Так... Далее?
— Поставил ультиматум, чтобы показали сокровища.
— Неужели ты рисковал, чтобы только посмотреть на сокровища? — опять засмеялся генерал, что означало его недоверие. — Я понимаю, ты идейный...
— Нет, еще руками пощупать...
—
— Да...
— И ничего не взял?
— Взял, девять килограммов...
— Что же так мало? — изумился Тарасов. — Мужик ты здоровый, и больше бы унес!
— Я брал только алмазы.
— А-а! — восхищенно протянул генерал. — Соображаешь. Девять килограммов!..
— Столько вошло в рюкзак...
— Где содержались заложники? — вдруг резко и быстро спросил он.
Русинов молчал, лихорадочно соображая, какое назвать место: все легко проверялось.
— Где содержались заложники? — повторил он с расстановкой, предчувствуя, что поймал на лжи.
— Я бы не хотел называть людей, — медленно произнес Русинов. — У тебя же не команда — головорезы.
— Твоих людей не тронут, — заговорил генерал. — Мне некогда!
— В шведском представительстве фирмы «Валькирия».
— Значит, с Афанасьевым работали на пару?
Русинов промолчал.
— Где алмазы?
— Теперь уже далеко...
— Кто вывозил?
— Афанасьев, на вертолете. В обмен на заложников.
Генерал налил водки, подал Русинову:
— Выпей для храбрости. А то сейчас в обморок упадешь.
Русинов допивал водку, когда Тарасов вкрадчиво спросил:
— Теперь ответь мне на главный вопрос: почему остался здесь? Почему не улетел с Афанасьевым?
В голове замелькали ответы — из-за Ольги, из-за кристалла, оставленного здесь, из-за жадности...
— Хотел повторить операцию.
— Понравилось, да?
— Когда ты побываешь там, тебе тоже понравится...
— Ладно, ближе к делу, — решил генерал. — Можешь нарисовать, как ехал?
— Не могу, — он мотнул головой и прикрыл глаза от боли — огненный шар перекатывался в черепе. — Надо ехать, повторять маршрут, вспоминать, на каком счете и как поворачивали, где трясло, откуда светило солнце, чем пахло...
Генерал взял дубинку, постучал по столу, понюхал ее, затем поднес к носу Русинова:
— Это ты запомнил, чем пахнет?
— Запомнил.
— Ну, смотри, — легко согласился генерал. — Поедем, прокатимся.
— Выезжать нужно в восемь утра из поселка Дий, — сказал Русинов. — Меня везли оттуда...
— Молодец! — зачем-то похвалил Тарасов. — Что же, сейчас и поедем. Не будем терять время. Время — деньги!
Русинов понимал, что ему еще не верят до конца, что будут «крутить» по дороге и эта первая поездка — единственный шанс спастись. Иначе забьют, превратят в инвалида. А до встречи Инги и Данилы-мастера остаются считанные дни...
Выехали тут же, на двух машинах. Русинова посадили в «Ниву», по бокам — автоматчики
— Кладоискатели... В пещеры со спичками пойдете?
Генерал велел остановиться, обернувшись к Русинову, посмотрел в лицо. Глаза у Тарасова были внимательные и участливо-добрые. Никогда об этом человеке не подумаешь дурного...
— Снимите с него наручники, — велел он автоматчикам, а сам не спеша выбрался из машины и пошел к «Опелю», похоже, давал распоряжение взять спелеологическое снаряжение.
Теперь надо было оправдывать его небольшое доверие. То, что освободили руки, — уже полдела. Теперь бы снова не заковали. Может, уже скоро выпадет момент, хотя надежды мало: автоматчики сидят, как две пружины, руки на оружии, лежащем на коленях. Чувствуется, оба где-то послужили...
До Дия ехали час с небольшим, и до восьми утра оставалось еще полчаса. За поселком остановились подождать «Опель», но тот никак не мог догнать: приспособленная для асфальтового покрытия, машина не годилась для проселочных дорог. Время вышло, генерал начинал нервничать.
— Ладно! — решил он. — Поедем тише, догонит!
«Нива» тронулась. Русинов откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза. Солнце сквозь лобовое стекло просвечивало веки, все казалось в розоватом цвете.
— Может, тебе глаза завязать? — спросил Тарасов. — Для полного ощущения?
— Нет... — пробормотал он с паузами. — Я лучше вижу солнце... Не мешайте мне, я считаю... Ехать нужно чуть быстрее!..
Порученец прибавил скорость. Русинов подсматривал: вот проехали место, где ему ночью какой-то идиот засадил камнем в лобовое стекло.
— Нужно еще чуть быстрее, — попросил он. — Отстаем...
— Тебя на чем везли? — спросил генерал.
— На мотоцикле «Урал»...
Пусть «Опель» капитально отстанет! Уже будет легче, когда за спиной никого...
И надо постепенно приучить автоматчиков, что он все время наклоняется то влево, то вправо, как бы улавливая лицом солнце. Привыкнут — перестанут дергаться. Он ведь работает! Для них старается. Очень редко нужно делать рывки довольно резкие, а потом что-то говорить, бурчать. Чтобы не пугались и, когда наступит миг, не сразу спохватились.
Вырубки заканчивались, впереди уже темнел старый сосновый бор, пронизанный солнечными лучами. Дорога шла по водоразделу, а потому была сухой и накатанной — лишь песочные высыпки шуршали под колесами. Здесь «Опель» мог нагнать их, и Русинов еще раз попросил прибавить скорость. Водитель включил четвертую передачу. Машину потряхивало, перед большими выбоинами визжали тормоза, пыль по инерции проносилась вперед и окутывала все вокруг. Пассажиры инстинктивно откидывались назад, сопротивляясь все той же инерции, но иногда не успевали и клевали головами вперед.