Стоящий в тени Бога
Шрифт:
Короткий иудейский клинок не мог соперничать с ним ни длиной, ни прочностью, разлетаясь вдребезги, если скрещивался со стальным лезвием с достаточной силой.
Зелоты пожинали плоды обучения устаревшим способам боя с оружием, уже отжившим свой век.
Хрупкий железный иудейский или эллинский клинок нельзя использовать в рубке, да фалангисты в ней и не нуждаются. Боковой вспарывающий удар по короткой амплитуде, так же как и укол сверху вниз, – прямые наследники копейного боя одной рукой. Тычки начинаются от бедра и плеча. Локоть не приподнимается над плечом, чтобы не открывать правый бок, да и удар сверху не нужен: он слишком
Законы боя коротким мечом, в локоть-полтора длиной, зародились в Малой Азии, колыбели обработки металлов и кузнечного дела. Окончательную же формулировку им дали сыны Вечного города, многие века остающиеся законодателями мод в сем тонком искусстве.
Раньше наличие железных гладиусов тоже заставляло потомков Ромула сдерживать ударяющую руку, дабы не сломать оружия. Ныне же стальные клинки позволяли им бить от души, в полную силу.
На глазах вождя Ревностных, наблюдавшего за побоищем с высокого валуна у подножия холма, его любимые бойцы один за другим покидали этот мир...
Ибо имя зелотов было – возлюбившие Бога, имя же римлянам – возлюбившие войну...
Латиняне не избежали огромных потерь и вынуждены были использовать последний резерв – десять турм тяжеловооруженной кавалерии, всего триста катафрак-тариев-клибанариев. До сего момента они обстреливали иудеев из луков. Зато теперь взялись за свои необычные копья, имеющие наконечники с обоих концов, сбились в кучу и, как окунь мальков, начали сглатывать небольшие отряды «ганна'им».
В отчаянии Иуда бросил против вражеской конницы две сотни своих отборных телохранителей. Герои Израиля прыгали на спины коней, подныривали под лошадей, вспарывая им брюхо, сбрасывали тяжеловооруженных катафрактариев из седел, опрокидывая за ноги [36] , добивали беспомощно лежащих латников. И сами принимали смерть от наконечников копий, лезвий карг, конских копыт...
36
Обычный прием пехоты против конницы, не имевшей стремян до IV в.; седла представляли собой обычные попоны.
Предводитель Ревностных высился над схваткой и в оцепенении смотрел, как души его духовных чад нескончаемой вереницей шествуют в Шеол...
Что делать? Бежать, как десять лет назад?
Невозможно. Совесть не позволит. Или все же попытаться спасти жизнь, дабы поднять третье восстание?
Умереть в бою? И что это даст делу Господню?
«Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу живому лучше, чем мертвому льву.
Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению.
И любовь их и ненависть их и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чем, что делается под солнцем» (Еккл. 9:4—6).
«Если паду я сейчас ради погибшей рати своей, забыв о долге перед народом избранным, не настигнет ли меня в предсмертный миг горькое прозрение, не приду ли я к страшному выводу: «И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе...» (Еккл. 4:2)?
Воистину, «...человеку великое зло от того, что он не знает, что будет; и как это будет – кто скажет ему?» (Еккл. 8:6—7).
Никто, кроме Яхве, чье имя непроизносимо вслух.
Пусть решает Адонаи.
Иуда без колебаний схватил маленькую глиняную фляжку, висевшую у пояса. В ней бултыхался Напиток Испытаний, который Сыны Божьи принимают в самые ответственные моменты своей жизни.
Яхве Саваоф, бог воинств, теперь определит судьбу незадачливого полководца Иуды Гавлонита, не сумевшего стать вторым Иудой Маккавеем.
Прочитав молитву, вождь Ревностных сглотнул знакомое, отдающее вкусом священного гриба-мухомора питье, благоговейный страх перед которым никак не мог преодолеть, несмотря на святость этой жидкости.
Отбросив свой покрытый золотом церемониальный щит, он надел на руку привычным движением округлый щит с умбоном, зажал в левой ладони рукояти двух дротиков, а третий взял в правую руку.
Не дожидаясь, пока Яд Жизни овладеет его разумом и телом, прошептал славословие.
И с криком «Меч Господа и Гедеона!» в одиночку кинулся на римлян, добивающих его войско.
Неожиданные мысли роем невесть откуда прилетевших мух закружились внутри его черепной коробки.
Как странно... Из сорока семи прожитых лет Гавлонит посвятил войне тридцать четыре. Провел тренировочных схваток без числа. И все для того, чтобы по-настоящему сразиться лишь несколько раз. Дюжина нападений зелотов на царские отряды и караваны купцов, взятие Сепфориса, первая битва с легатом Гаем. Число убитых им супостатов едва ли превысит два десятка. Даже двух вражеских трупов на год жизни, проведенной на бранной стезе, не наберется. Римлян же, павших от его дланей, можно сосчитать по пальцам этих самых рук. А он-то мечтал устлать телами италиков всю Галилею! Может, только сейчас посчастливится прикончить не столько врагов, сколько он может, а столько, сколько он хочет?
Несмотря на эти странные думы, его напряженное тело, существующее будто независимо от головы, делало привычное богоугодное дело. Пользуясь тем, что множество легионеров сражались, даже не подозревая, что сзади появился новый противник, Иуда с наслаждением метнул в их незащищенные спины три дрота, обнажил меч и вступил в рукопашную, атакуя одиночек, предпочтительно – раненых.
Гавлонита не смущал собственный преклонный возраст – у эллинов гоплиты служили до шестидесяти лет. Чего не возьмешь молодым задором и выносливостью, добудешь разумным расчетом и опытом.
Надеялся он и на свою выучку, а более всего – на Адонаи и Напиток Испытаний. Это магическое средство придавало принявшему его Дух Господень. Последствия и результаты чуда, правда, бывали очень разными и не всегда приятными...
Оно могло погрузить человека в пророческий сон – и в беспробудный тоже...
Могло выпустить душу в свободный полет над миромолам. Жаль, что иной раз после возвращения душа становилась неизлечимо больной...
Могло сразу умертвить силача – или недужному вернуть здоровье...
Могло окутать эротическим экстазом, вызвав даже извержение семени, или уподобить бессильному евнуху на все оставшиеся годы...
Наконец, могло высосать все жизненные соки – или, наоборот, придать необыкновенную силу, скорость, выносливость, сотворить из обычного человека второго Самсона-Под воздействием Духа Господня пророк Илия, будучи далеко не юношей, пробежал перед колесницей царя Ахава, соперничая в скорости с лошадью, из Кармила в Изреель, а это путешествие в несколько часов (3 Цар. 18:46).