Стоять насмерть!
Шрифт:
19 и 20 августа был сильный град и пурга. Несмотря на это, команда предприняла тренировочный марш до высоты 5000 метров, чтобы привыкнуть к разряженному воздуху. Вечером 20 августа отряду последовал категорический приказ командира 1 гпд через день покорить вершину Эльбруса.
21 августа группа немецких солдат (6 связок по 3 человека, из них 4 — из 4 гпд, всего 18 человек) под командованием капитана Грота поднялась «на вершину высотой 5633 м», и в 11.00 обер-фельдфебель Кюммерле водрузил там военный немецкий флаг и треугольные штандарты 1 и 4 гпд. Впрочем, военный флаг через несколько часов разорвало ветром. Эти факты преподносились во всех германских газетах и по Берлинскому радио как «покорение Кавказа и его народов». Военных альпинистов сделали в Германии национальными героями. Акцию показывали в выпусках кинохроники «Ди Дойче Вохеншау», их портреты печатали
1 сентября 1942 года газета 1-й немецкой танковой армии «Панцер форан», сильно преувеличивая трудности этого, по сути дела, летнего восхождения, хвастливо сообщала, что отряд под командованием капитана Грота в бушующую снежную бурю водрузил на Эльбрусе военный флаг и вымпел дивизии «Эдельвейс». Много хвалебных статей в адрес участников восхождения было опубликовано в европейских изданиях и после войны [18] .
Столь локальный факт, как захват вершин Эльбруса, германская пропаганда возвела в роковой этап для Красной армии, хотя с военно-стратегической точки зрения результат подобной акции был ничтожным. Понимали это и немецкие военные мемуаристы, германские генералы, да и сам Гитлер.
18
Гусев A. M.Эльбрус в огне. М., Воениздат, 1980, с. 166–167.
«Это значительное достижение альпинизма, — писал известный военный историк и генерал вермахта Курт Типпельскирх, — не имело ни тактического, ни тем более стратегического значения». Другой бывший германский генерал — Ганс Дерр отмечал: «Штурм вершины Эльбруса высотой в 5630 м был справедливо отмечен как выдающееся достижение, однако военного значения он не имел. Пехотные и горные дивизии западнее Эльбруса заняли горную цепь до рубежа р. Лаба, однако затем на пути к Черному морю застряли в дремучих лесах; они столкнулись с невообразимыми трудностями в ведении боевых действий». А вот как оценивает этот факт полковник Эмме Константини: «Во время самых активных действий XVII армии было захвачено несколько перевалов в горах, достигнут даже Эльбрус, но это была победа без будущего» [19] .
19
Ибрагимбейли Хаджи Мурат.Крах «Эдельвейса» и Ближний Восток. М., «Наука», 1977, с. 107.
Во многих зарубежных источниках отражена крайне негативная реакция Гитлера по поводу «альпинистских упражнений» Грота. Это не совсем так. Вот что по этому поводу писал отечественный историк Д. М. Проэктор: «Гитлер выразил большое неудовольствие. 30 августа он вызвал в ставку генерал-фельдмаршала Листа. На следующий день фельдмаршал сошел с самолета на аэродроме в Виннице. Гитлер принял его немедленно. Разговор состоялся с глазу на глаз. Фюрер упрекнул фельдмаршала за ошибку: надо было горный корпус направлять не к Эльбрусу и Сухуми, а на Туапсе. Но сейчас поздно что-либо менять. Переброска сил — это „грабеж времени“. Тем более, что и у Сухуми появились кое-какие перспективы.
— Вы должны, — заключил Гитлер, — сосредоточить усилия группы армий на трех направлениях: Новороссийск, Туапсе, Сухуми» [20] .
Следует сказать, что материалы, посвященные выходу противника на южные склоны Эльбруса и восхождению на его вершину, опубликованные печатными органами многих стран в годы войны и после нее, были разноречивы, неточны, а порой просто походили на небылицы.
В это время на перевале Хотю-Тау сосредоточилась значительная часть горноегерского полка с артиллерией и минометами, противник занял «Ледовую базу», «Кругозор», «Новый кругозор» и перевалы Чипер-Азау, Чипер-Карачай и Басса. На самом «Приюте Одиннадцати» собралось 120 егерей с минометами и горной артиллерией. На вновь занятых базах и перевалах располагались силы от взвода до одной-двух рот. Эти базы, кроме самого «Приюта Одиннадцати», находились примерно на одной высоте, но были разделены глубокими ущельями. Перевал Чипер-Азау существенного значения для развивающихся военных действий не имел. Ущелье реки Ненскрыры за перевалом Чипер-Азау вело на Ингурскую дорогу, соединяющую Верхнюю Сванетию
20
Проэктор Д. М.Агрессия и катастрофа. Высшее военное руководство фашистской Германии во Второй мировой войне 1939–1945 гг. М., 1972, с. 416.
Взятие перевала Чипер-Азау было важно по другой причине. Сразу за ним начинался путь на перевал Басса, расположенный на боковом хребте, разделяющем ущелье Ненскрыры и реки Накры. По ущелью Накры шла хорошая тропа с перевала Донгуз-Орун в Сванетию. Овладев же перевалом Басса, нацисты могли угрожать тылам советских войск, оборонявшим Донгуз-Орун, так как основные силы 63-й кавалерийской дивизии находились тогда далеко внизу по ущелью Накры. К счастью, противник, видимо, недооценил в то время значение этого перевала. Действия егерей были нерешительными и при наступлении со склонов Эльбруса в верховье Баксанского ущелья. Захвати они его и перевал Басса, сразу были бы закрыты выходы через перевалы Донгуз-Орун и Бечо.
Главной базой противника в этом районе стал перевал Хотю-Тау. Немцы начали активно укреплять свои рубежи, ведя одновременно разведку по склонам восточных отрогов Эльбруса параллельно Баксанскому ущелью. Через эти отроги со стороны «пятигорья» можно было проникнуть в среднюю часть Баксанского ущелья, что существенно осложнило бы положение наших войск. Но серьезных попыток для этого противник, к счастью, так и не предпринял.
В сторону «пятигорья» направлялись для разведки специальные отряды из 8-го моторизованного полка войск НКВД, в составе которых находились альпинисты Л. C. Кропф, В. П. Никитин, К. В. Федоренко, B. Л. Ломако, Х. Ч. Залиханов, А. И. Сидоренко.
20 августа в центр Сванетии — село Местиа — прибыл отряд в 100 человек из состава 25-го полка внутренних войск. Командовал им младший лейтенант В. Гришилов. Его бойцам совместно с кавалеристами 63 кд поручалась охрана района перевалов Местиа, Твибера, Цаннера, троп, ведущих в Ингурское ущелье и дороги на Зугдиди.
Лишь укрепив перевалы и базы около Эльбруса, немцы впервые попытались спуститься в Баксанское ущелье. Случилось это 18 августа 1942 года. Отряд егерей напал на селение Терскол, которое обороняли 20 командиров из Бакинского пехотного училища. Пятеро из них погибли в бою. Нацисты, потеряв 12 солдат, отошли на склоны Эльбруса (в послевоенное время на месте боя над братской могилой командиров-бакинцев установлен обелиск). Разведгруппа (10 человек) 214 кп 63 кд под командованием техника-интенданта 2-го ранга М. М. Гроца установила наличие противника в районе «Ледовой базы». Враг продвигался к Баксанскому ущелью.
Действия противника встревожили командира 214-го полка 63-й кавалерийской дивизии. В Терскол были присланы эскадрон кавалеристов и два взвода войск НКВД — всего 100 бойцов с 3 минометами и 2 пулеметами. А сам 214-й полк срочно приблизился к подступам на перевал Донгуз-Орун с юга. Эскадрон возглавлял старший лейтенант М. И. Максимов, общее командование частями в этом районе осуществлял майор И. С. Ромазов. Немцы с помощью авиации бомбили наши позиции, шли ожесточенные оборонительные бои.
Именно в те дни в 63-ю кавалерийскую дивизию прибыли из штаба 46-й армии опытные спортсмены-альпинисты младшие лейтенанты Леонид Павлович Кельс и Юрий Николаевич Губанов. Кельса командир дивизии направил в 214-й полк под перевал Донгуз-Орун, а Губанова — на перевал Бечо. Позднее Кельса перевели в Терскол.
Здесь, на месте, майор Ромазов с помощью Кельса, отлично знавшего местность, разработал план наступательных действий на склонах Эльбруса. В первую очередь было намечено выбить егерей с базы «Новый кругозор». Опираясь на «Новый кругозор», можно было наступать на «Ледовую базу» и далее на «Приют Одиннадцати». После этого открывалась возможность для наступления на «Кругозор», а также на перевалы Хотю-Тау и Чипер-Азау. Наступать предстояло по очень сложному рельефу снизу вверх. В связи с этим планировались и фланговые удары по тропам, — и заходы прямо в тыл противника на господствующие высоты. Самым трудным являлся участок наступления на базу «Приют Одиннадцати». Подразделениям надо было двигаться по снежным полям, и негде было укрыться от вражеского огня. Задача осложнялась еще и тем, что наступать предстояло на высоте от 3300 до 4500 метров над уровнем моря, в зоне вечных снегов и льдов, где даже в июле — августе температура может падать до 15–20° ниже нуля.