Стоять насмерть!
Шрифт:
Увидев советских горных стрелков, жители селения стали выходить из своих домов.
Хусейн описал альпинистам обстановку в ущелье, рекомендовал быть осторожными и быстрее соединиться со своими. Он узнал от балкарцев, живущих выше по ущелью, что две группы наших альпинистов перешли через перевалы и начали подъем к «Приюту Одиннадцати».
…По поляне Азау, расположенной у самого подножия Эльбруса, группа шла на базу «Кругозор» особенно осторожно. Здесь можно было попасть и на наши минные поля, и на мины, установленные противником. Здание туристской базы было разрушено, а потому альпинисты ночевали в каменных убежищах, построенных егерями.
Группы, пришедшие из Сванетии, альпинисты Гусева догнали на «Приюте Одиннадцати» 9 февраля.
Здесь, на «Приюте Одиннадцати», все группы объединились в отряд. Всего было двадцать человек: военинженер 3-го ранга A. M. Гусев, политрук Е. А. Белецкий, инженер-капитан H. A. Петросов, старшие лейтенанты В. Д. Лубенец и Б. В. Грачев, лейтенанты H. A. Гусак, Н. П. Персиянинов, Л. Г. Коротаева, Е. В. Смирнов, Л. П. Кельс, Г. К. Сулаквелидзе, Н. П. Маринец, A. B. Багров и А. И. Грязнов, младшие лейтенанты А. И. Сидоренко, Г. В. Одноблюдов и A. A. Немчинов, рядовые В. П. Кухтин, братья Габриэль и Бекну Хергиани.
В составе подразделения находились такие опытные альпинисты, как Е.А Белецкий, H. A. Гусак, А. И. Сидоренко, Габриэль и Бекну Хергиани, за плечами которых насчитывались многие годы занятий этим видом спорта и десятки, а у некоторых до сотни, покоренных на Кавказе, Памире, Тянь-Шане вершин. H. A. Гусак до этого имел 12 восхождений только на Эльбрус и в 1935 году первый поднялся на западную вершину Эльбруса в зимнее время. A. M. Гусев поднимался на эту вершину уже 10 раз.
Здание «Приюта Одиннадцати» было повреждено бомбами, фасад его весь изрешечен пулями, исковеркан осколками, крыша с дизельной станции снесена взрывом. Все это — следы ударов с воздуха. Метеорологическую станцию на «Приюте Одиннадцати» нацисты разрушили. Когда Гусев и Гусак, который тоже зимовал здесь после него, подошли к развалинам станции, печаль охватила их сердца. Германские варвары разрушили высочайшую в мире метеорологическую станцию — научное учреждение, не имевшее никакого военного значения.
На «Кругозоре» и здесь, в скалах, валялись боеприпасы и исковерканное оружие. Повсюду видны были многочисленные полуразрушенные укрепления и огневые точки. Продуктовые склады оказались взорванными или были залиты керосином.
Со склонов Эльбруса вновь открылась перед альпинистами грандиозная панорама Главного Кавказского хребта с его вершинами и перевалами. Здесь в походах и восхождениях прошла юность большинства из них. Здесь завязалась их дружба, затем окрепшая в боях.
На миг все показалось им далеким, прежним. Собрались в хижине и только тут, присмотревшись друг к другу, заметили, как все они изменились, пройдя тяжелые испытания войны…
Именно тогда впервые прозвучала военная песня альпинистов. История ее такова. Альпинисты Грязнов и Коротаева с группой разведки 897 гсп 2 января 1943 года поднялись на гребень вершины Донгуз-Орун и Малый Когутай над Баксанским ущельем. Там они решили оставить как памятку для «грядущих дней» гранату с запиской вместо детонатора. В записке были простые слова: «Ребята, мы сейчас бьемся с фашистами. Нам тяжело. Мы вспоминаем и нашу счастливую довоенную жизнь… Желаем вам быть более счастливыми, чем были мы». Они сложили тур из камней и спрятали там гранату. Между собой альпинисты договорились, что после войны тот из них, кто останется жив, придет и возьмет памятную записку.
После удачного выполнения задачи разведчики отдыхали в ущелье, вспоминая тяжелый зимний поход. Грязнов произнес первую стихотворную строчку, кто-то добавил вторую. Так и сложилась песня, ставшая очень популярной среди военных альпинистов под названием «Баксанская». Ее пели на мотив довоенной песни композитора Б. Терентьева «Пусть дни проходят».
ГдеТрехэтажное здание гостиницы «Приюта Одиннадцати», обитое оцинкованным железом, своими обтекаемыми формами напоминало гондолу огромного дирижабля. Это здание было построено взамен старой деревянной хибары и открыто в 1939 году. Много изобретательности и труда вложили архитекторы и строители в создание такого «отеля над облаками». К слову сказать, главным инициатором строительства и архитектором здания являлся известный отечественный альпинист Н. М. Попов.
Немцы запакостили все помещения до предела. Рамы гостиницы пустили на дрова. Отряду удалось разместиться в нескольких уцелевших комнатах. И это было весьма кстати — надвигалась непогода. Среди альпинистов были инженеры, сумевшие наладить один из немецких приемников на батареях. Отряд мог теперь слушать последние известия, узнавать новости о положениях на фронтах.
Ветер бушевал почти неделю. Кончились продукты. И не только те, что принесли с собой, но и те, что случайно уцелели после взрыва склада отступавшими егерями. Положение становилось критическим: подъем на Эльбрус в такую непогоду был крайне рискованным, а задание надо было выполнить во что бы то ни стало. Однако после того, как альпинисты узнали, что 12 февраля был освобожден город Краснодар, было решено идти в любую погоду.
Для штурма вершин Гусев разделил отряд на две группы. Первую в составе шести человек 13 февраля в 2 часа 30 минут повели на западную вершину Н. Гусак и замполит Е. Белецкий. Они скоро исчезли из виду в сером хаосе бурана.
В нормальную погоду группа сильных альпинистов может дойти от «Приюта» до вершины за 8–10 часов. Прошло более 15 часов, а ушедшие все еще не возвращались. Мысленно остальные представляли себе, как они пробиваются сквозь облака и метель, как валит их с ног ураганный ветер. Каждые 15 минут дежурившие посменно вне дома товарищи подавали сигналы сиреной, стреляли из автоматов, пускали ракеты. Но разве «перекричишь» разгулявшийся буран? Разве будет заметна сигнальная ракета в плотном слое облаков, окутавших весь массив Эльбруса?