Страдания юного Вертера. Фауст (сборник)

фон Гёте Иоганн Вольфганг

Хор

Что это?

Форкиада

У Аякса, помните, Был на щите представлен змей свернувшийся, И семеро у Фив таким же образом Щиты снабдили знаками особыми. Там можно было видеть звезды с месяцем Или мечи, и факелы, и лестницы, Угрозу городов во время приступа, В резьбе или в изображенье выпуклом. Такие же значки в роду наследуют От прадедов мои вояки храбрые. Чего-чего у них в гербы не вставлено: Орлы и львы, рога козлов и

буйволов, Цветы, хвосты павлиньи, крылья, полосы Серебряные, золотые, черные И синие. Щиты с гербами этими Висят вдоль зал, просторных, как вселенная, — Вот где для танцев место подходящее.

Хор

Там есть танцоры?

Форкиада

Есть! Золотокудрые! Красавцы, так и пышущие юностью, Как юностью дышал Парис единственно В те дни, когда с царицей близко встретился.

Елена

Держись границ, не уклоняйся в сторону И слово мне свое скажи последнее.

Форкиада

Нет, ты его скажи мне, и немедленно Очутишься в том замке по желанию.

Хор

Скажи то слово, дай свое согласие И нас спаси.

Елена

С такой жестокой низостью О Менелае мысль моя не вяжется. Меня он не погубит так безжалостно.

Форкиада

А как он Деифоба изуродовал, [172] Убитого Париса брата младшего, Который был с тобой, вдовой, в сожительстве? Отрезал уши, нос перекалечивши. Смотреть ужасно было на несчастного!

Елена

Из-за меня он с бедным так разделался.

Форкиада

172

Деифоб, младший сын Приама троянского, был предан Менелаем мучительной казни: по его повелению Деифоба медленно изрубили на куски.

Из-за него с тобой он так расправится. Красы не делят. Кто владел ей полностью, Всю истребит сполна, а не поделится.

Трубы вдали. Хор содрогается.

Как раздирает уши резкость трубная, Вселяется в мужчину ревность грубая, Долбя о том, чем обладал он некогда И что невозвратимо им утрачено.

Хор

Ты не слышишь труб раската? Видишь, это блеск мечей.

Форкиада

Здравствуй, царь и повелитель. Дам тебе сейчас отчет.

Хор

Как же мы?

Форкиада

Вам все известно. Ей придет сейчас конец, А потом и вам за нею. Я помочь вам не могу.

Пауза.

Елена

Свой

шаг ближайший я уже обдумала, Хотя ты демон зла, – я это чувствую, — И обратишь во зло мое доверие, Но в замок твой решила я последовать. Иная вещь самой царицы помыслы, Я никому на свете не открою их. Вперед, старуха. Будь нам провожатою.

Хор

О, с какою готовностью Мы туда устремляемся! Сзади – смерти угроза, Насилу избегнутой, Рядом – новой твердыни Стена неприступная. Замок, будь для царицы Такой же оградою, Как троянская крепость, Только хитростью взятая.

Распространяется туман, заволакивая заднюю часть переднего плана.

Сестры, что это? Видите? Небо было безоблачно, Вдруг туман неожиданный Скрыл Эврота течение И извилины берега, Камышами поросшие. И уже горделивые Скрылись из виду лебеди, Безмятежно скользившие По зеркальной поверхности. Только крики их хриплые С замирающей силою, Крики их с перерывами В отдалении слышатся. Говорят, голос лебедя Служит смерти предвестием. Только в нашем бы случае Не пришло подтверждение. Мы и сами лебедушки С грудью белой, высокою, А царица тем более, — Зевса-лебедя детище. Серой мглы пеленою Кругом все затянуто. Нам друг дружку не видно. Стоим мы иль движемся? Что-то странное в воздухе. Вам, скажите, не чудится, Что Гермеса виднеется Впереди очертание? Блещет жезл золотой его. Он ведет нас к безрадостным Ада призрачным пустошам, Полным мглой бестелесною.

Неожиданно темнеет, мгла редеет и уходит.

Но светлей ничуть не стало. Стены, стены перед нами, Нас ограда обступает. Это двор или могила? Все равно ужасно это!! Сестры, сестры, мы в ловушке, Мы в плену, как никогда.

Внутренний двор замка, окруженный богатыми причудливыми строениями средневековья [173]

173

Вступление в повествование форкиады о рождении и быстром возмужании Эвфориона было первоначально задумано как шутливая беседа с публикой, в которой прикинувшийся форкиадой Мефистофель иронизирует над немецкими филологами и философом Шеллингом, предпочитающими греческой мифологии мифологию восточную, в частности индийскую, как более проникнутую духом мистики. От этого обращения к партеру сохранился в окончательной редакции трагедии только стих: «А с ними вы, брадатые, что, сидя там» и т. д.

Предводительница хора

Вертушки, дуры, истинные женщины, Игрушки мига, жертвы настроения! Ни в счастье, ни в несчастье не умеете Вы показать характер свой с достоинством. Ни в чем у вас нет лада и согласия, И только в крайней боли или радости Все, как одна, визжите вы и воете. Довольно, не трещите! Молча выждите, Что порешит высокая владычица.

Елена