Страх любви
Шрифт:
— Это похоже на фразу из какой-то книги, — наморщила лоб Фелиция. — Я где-то читала об этом. Только мне кажется, что сердце нельзя отдать.
— Почему? — удивился Дарлингтон.
— Потому что любовь нельзя сдерживать и контролировать. Наши любимые сами отбирают сердца, любовь, и при всем желании мы не в силах помешать им управлять нашими чувствами. По-моему, именно так все и обстоит на самом деле.
— Подобного утверждения я никогда раньше не слышал, — сказал герцог удивленно. — Но, возможно, ты и права.
— Да, я всегда верила в это, — подтвердила Фелиция. — Мы же не можем повлиять на восход солнца. Оно просто встает, и его ласковые лучи озаряют землю, окутывают теплом и гонят мрак прочь.
— Ты говоришь как человек, переживший настоящую любовь.
— Нет-нет. Я никого не любила, нет, — поспешно ответила Фелиция, — но я много читала о любви, да и девочки все время только и говорят об этом. Я уверена, что любовь — это самое прекрасное, что случается в жизни… Но мне никогда не узнать любви…
— Никогда не узнать? Что ты хочешь этим сказать? — спросил герцог настороженно.
— Я никогда не выйду замуж.
Дарлингтон откинулся на спинку стула.
— В жизни не слышал более глупого заявления от молодой девушки! — воскликнул он.
Герцог вдруг вспомнил, что Хьюберт сказал ему то же самое на его отказ жениться.
— Но почему? — не унимался герцог. — Как ты можешь делать такие серьезные заявления в твоем возрасте, ничего не зная о жизни?
Фелиция замолчала.
— Тебе придется ответить на мой вопрос, — настаивал герцог.
— Я рассердила вас, — грустно проговорила Фелиция. — Я, право же, не хотела огорчать вас. Хотя я заранее знала… что вы расстроитесь, узнав о моих намерениях.
Она помедлила и заговорила снова:
— Раньше я боялась, что буду вам в тягость. Мне было бы неудобно всю жизнь находиться на вашем иждивении. Теперь все так удачно разрешилось: у меня есть собственные средства, и вам не придется тратиться на меня.
— Речь не идет о деньгах, — перебил герцог. — Я хочу узнать совсем другое. Объясни, что заставляет тебя говорить такие нелепости. Почему ты не хочешь выходить замуж? Боже правый! Да ведь замужество — цель жизни любой женщины.
— Некоторые женщины вовсе не выходят замуж, например монахини.
— При чем тут монахини? Мы говорим не о них, а о тебе. И говорим мы о любви, Фелиция! Любая нормальная здоровая девушка рано или поздно встречает своего единственного мужчину, влюбляется в него и выходит замуж. Это естественно. Так всегда было и будет.
— Я, верно, сбила вас с толку своими рассуждениями про любовь. Только ведь я не имела в виду ничего определенного, и уж тем более я не говорила про себя, — сказала Фелиция. — Просто мне было интересно обсудить этот вопрос с вами и узнать ваше мнение. Но я ни в коем случае не хотела, чтобы этот разговор перешел на меня и на мои чувства.
И правда, думал герцог, Фелиция не похожа на остальных женщин. В разговорах с ними нельзя было избежать интимных тем, и любые самые невинные беседы с герцогом неизменно сводились к одной и той же теме — любви к ним.
— Ты так и не ответила на мой вопрос, — не сдавался Дарлингтон.
— Вам обязательно знать ответ? — нерешительно спросила Фелиция.
Герцог не мог не заметить жалобных ноток в ее голосе.
— Да, раз уж мы решили делать что-то вместе, — ответил он. — Ты просишь меня помогать тебе войти в светскую жизнь. Думаю, для этого необходимо, чтобы наши отношения строились на доверии и откровенности.
— Я это понимаю, — кивнула Фелиция.
— Очень хорошо. Итак, я задал тебе вполне определенный вопрос и жду честного, искреннего ответа.
— А что… если мой ответ покажется вам глупым?
— Тогда я так прямо и скажу, — ответил герцог. — И у тебя есть точно такое же право высказывать любое свое мнение, даже если оно не всегда совпадает с моим. Мы договорились быть честными и искренними в наших беседах.
Последовало продолжительное молчание.
— Я очень долго думала, — сказала Фелиция наконец, — и решила, что из-за моих отношений с отцом, из-за его грубости я никогда не смогу быть счастлива с мужчиной.
Герцог одновременно ждал и боялся такого ответа. Однако наготове у него уже был свой:
— Это твое заблуждение, Фелиция. Ты не можешь говорить так хотя бы потому, что вовсе не знаешь мужчин, у тебя нет никакого опыта общения с ними. Все мужчины совершенно разные. Тебе просто не повезло, что пришлось столкнуться с недостойным представителем мужского племени. К тому же в таком юном возрасте это оставляет большой след.
— Я согласна с вами, — отвечала Фелиция, — но все не так просто. Страх, как любовь, им нельзя управлять, его невозможно контролировать. Страх либо есть, либо его нет, с этим ничего не поделаешь.
— Позволь мне возразить тебе, — покачал Дарлингтон головой. — Страх — это примитивный импульс. Его можно контролировать силой воли и самодисциплиной.
Его слова произвели на Фелицию сильное впечатление. Она, не отрываясь, смотрела герцогу в глаза и внимательно слушала, что он говорил, не пропуская ни единого слова.
— Когда солдат впервые идет в бой, — продолжал герцог, — он боится быть убитым или раненым. Его охватывает страх. При виде врага в нем просыпается примитивный инстинкт самосохранения — он хочет убежать. Это естественная реакция. Но постепенно солдат привыкает к дисциплине, узнает, что надо делать и как себя правильно вести, как подавлять страх. Со временем его храбрость начинает превосходить все страхи, он уже ничего не боится.