Страх огня
Шрифт:
— Когда жилье будет выставлено на продажу? — поинтересовался Фил.
— Семья еще не решила, что с ним делать, — ответил Джейсон. — Они пока пребывают в раздумьях.
Фил кивнул.
— Продать его будет не так-то легко. Разве что найдется кто-нибудь, кому дом понравится с первого взгляда. Но это маловероятно. Люди все равно узнают, что здесь произошло.
Джейсон промолчал.
— Давай поднимемся на чердак.
Фил, откашлявшись, направился к лестнице. Чердак с наклонными стенами, образованными с обеих сторон скатами крыши, был любимым местом Криса. Сквозь слуховое окно
Фил поднял голову, и Джейсон проследил за его взглядом. Никто из них не проронил ни слова. Говорить было не о чем.
Фил, опустив взгляд, вздохнул.
«Она ушла к Ральфу, приятель».
Джейсон взглянул на Фила.
— Что ты сказал?
Сосед Криса вопросительно приподнял брови, глядя на него.
— Я ничего не говорил.
Джейсон настороженно вслушивался в тишину. Взгляд его опять метнулся к массивной балке над головой.
Неужели он снова услышал свой внутренний голос? Или это был голос Криса?
Внезапно ему показалось, будто кто-то включил кондиционер. По коже Джейсона пробежали мурашки.
Ему больше не хотелось оставаться здесь. Он развернулся, направился к лестнице и спустился вниз. В гостиной остановился. Вслед за ним по лестнице шумно спускался Фил.
— Что случилось? — с тревогой осведомился он.
Джейсон начал задыхаться.
«Я схожу с ума, Фил. Как и говорила Кайла. Ну давай, скажи и ты мне то же самое».
— Думаю, мне лучше присесть на минутку.
Он повалился на коричневый диван, на который вот уже много недель никто не садился.
Ну вот он и оказался здесь, в бунгало, где когда-то родился и умер Крис Кэмпбелл. В 1977 году Крис зачем-то приезжал в Маунт-Пейта-сити. В этом не было никаких сомнений, потому что Джейсон узнал его на старых черно-белых фотографиях, которые показал ему Джо Бреснан. Он был участником похоронной процессии, которая провожала тела Роберта, Аманды и Майки Чоукинсов к месту их последнего упокоения. И об этом Крис никогда и никому не рассказывал.
Хотя Джейсон нашел свой старый детский рисунок, на котором его рукой было написано «Мапетаа», и был вполне уверен, что Крис однажды упомянул это слово в его присутствии — скорее всего, как «Маунт-Пейта», а уж он сам потом исказил его звучание, — больше память помочь ему ничем не могла.
«Что Крис делал на похоронах?»
Вот в чем состоял ключевой вопрос.
Сегодня он позвонил отцу, но и тот не смог сообщить ему ничего нового. Семья у них была большая, и в ней имелись дяди и тетки, хорошо знавшие Криса. Повинуясь внезапному и почти безотчетному порыву, Джейсон сделал еще два звонка. Первой он позвонил своей тете Этель, а после нее — разговорчивой тетке Стефани. Оба разговора длились по сорок пять минут каждый, но ничего полезного он так и не узнал. А после словесного водопада тетки Стефани Джейсон вообще отказался от мысли беспокоить кого-либо из родственников.
— Фил, ты не возражаешь, если я немного побуду здесь один?
Фил удивленно нахмурился.
— Ты еще зайдешь к нам?
— Конечно.
— Тогда просто закрой дверь поплотнее. Я запру ее позже.
Фил ушел. Оставшись один, Джейсон вытянулся на диване.
Дом дышал неестественным спокойствием и безмолвием. Призраки прошлого стали осязаемыми, обретая физическую плоть. Почему-то в памяти его всплыли детские стишки; их рассказывал ему Крис, когда он был совсем еще маленьким.
На заднем дворе моего папы растет овощное дерево. Здесь дерево, там дерево, у каждого дерева есть ветка. Здесь ветка, там ветка, на каждой ветке есть гнездо. В каждом гнезде лежит яйцо. Здесь яйцо, там яйцо, у каждого яйца черное пятнышко на дырке. Ты знаешь, что это такое?
Загадка. Крис очень любил их. Эта, правда, была совершенно бессмысленной. Тем не менее… овощное дерево. Он вспомнил огородик Джо Бреснана под юкками. Черное пятно. То, что сгорело, обожженное место? И дырка, разве не может она быть иносказательным названием могилы? Яйцо из гнезда? Ребенок, который сделал то, что хотел, и не остался мертвым?
Какая чушь возникает в сознании.
Джейсон машинально повернул голову налево, просто так, без особой цели.
Но это движение повлекло за собой далеко идущие последствия.
Под застекленным шкафчиком на полу что-то лежало. Камешек? Со своего места он не видел, что именно, и заметил его лишь потому, что растянулся на диване, и взгляд случайно упал на него.
Он должен был достать его; внутренний голос говорил ему, что это нечто очень важное. Джейсон встал с дивана, опустился на четвереньки перед горкой и сунул руку под шкафчик, пытаясь нащупать то, что лежало там, на полу. Не получилось.
Тогда он лег на живот, и пальцы его сомкнулись вокруг этой вещицы. Он вытащил ее из-под горки, поднес к лицу и взглянул на нее.
Это был перстень. Серебряный перстень. Небольшой, изящный, с кельтским крестом.
Джейсон знал, чей это перстень.
И вспомнил кое-что еще.
У него перехватило дыхание — он почувствовал себя так, словно на грудь ему легли свинцовые гири.
Джейсон закрыл за собой дверь, направившись обратно к Филу и Джойс. Он не задержался у них надолго, поскольку у него появились срочные дела. Джейсон хотел как можно скорее улететь в Лос-Анджелес. На последний вечерний рейс, отправлявшийся в 22:37, он уже опоздал; теперь ему придется лететь завтра, в шесть часов утра. Не находя себе места от беспокойства и растерянности, он позвонил Кайле.
Разговаривая с ней, вспомнил странный, какой-то потусторонний голос на чердаке Криса. Его вдруг с новой силой охватила тревога — он боялся за нее. Джейсон попытался убедить жену в том, что она ни в коем случае не должна оставаться дома одна и что ей лучше провести ночь у Симоны. Он прилетит домой завтра первым же рейсом из Международного аэропорта Сан-Франциско. Он выяснил кое-что весьма интересное. Но сначала должен увидеться с этим человеком, после чего, как он рассчитывал, все должно проясниться.