Страх (Сборник)
Шрифт:
– Ты что, видишь меня? – обескураженно то ли вопросил он у девочки, то ли просто озвучил свою невероятную и пугающую мысль. Как будто подтверждая его слова, девочка снова безмятежно засмеялась.
Лицо волхва застыло, словно окаменело. От прежнего спокойного добродушия не осталось и следа. Хмурая складка на миг прочертила лицо человека в сером, сделав его угрожающе страшным. И этого мига оказалось достаточно. Девочка испуганно расплакалась, и ее согнутый пальчик, указывающий на волхва, задрожал в воздухе.
Медлить было нельзя. Человек в сером начал поднимать посох.
Плач сестренки вывел Авося из сонного оцепенения. Как будто дурман развеялся. Мальчик вскочил на ноги, но в короткий миг, пока он поднимался, Авось увидел, на что был нацелен пальчик девочки. Там, рядом с очагом, у негаснущего пламени, в переливах воздуха какое-то движение…
– В доме кто-то есть! – закричал Авось.
Охотники рода Куницы были детьми леса, такими же, как и человек в сером. И они умели действовать без промедления. Мужчины уже были на ногах; длинные ножи – не такие, конечно, как мечи княжеской дружины, но все равно весьма грозные – покидали ножны. Стрелы ложились на тетиву. Охотничьи копья и рогатины…
Волхв застыл. Стоило признать, что это и есть тот самый крайний случай. Сейчас человеку в сером понадобится его самое древнее умение. Авось увидел, как отец, вождь охотников рода Куницы, вскинул левую руку, требуя тишины, молчания. Мужчины замерли. Авось подхватил сестренку, успокаивая девочку. В правой руке отец сжимал нож в локоть длиной – с таким ходят на медведя или на волка. Сейчас он чуть пригнулся, вслушиваясь в тишину, пытаясь своим безошибочным инстинктом охотника обнаружить источник опасности. Взгляд его серо-голубых глаз, таких же как и у Авося, переместился на очаг. Языки пламени подрагивали и чуть отклонялись в сторону входной двери – сквознячок. Вождь выпрыгнул молниеносно, безошибочно и легко, как рысь, выбрасывая вперед руку с ножом. Но рассек лишь пустой воздух. Снова взмахнул оружием – прежний результат.
Вот тогда Авось понял, что ему делать. Впервые он ослушался отца, впервые вскочил без разрешения.
У очага стояла большая деревянная миска с мукой. И хоть мука была в доме огромной ценностью, мальчик всю ее без сожаления высыпал на пол.
Вождь взмахнул ножом. И тогда все присутствующие увидели на муке отпечатки ног – кто-то невидимый торопился покинуть дом. А потом Авось почувствовал, как у него холодеет спина. Волна жути прошла по помещению. Только что у всех на глазах эти торопливые человеческие следы на муке стали… Там, ближе к двери, они стали следами собачьих лап. Или лап волка.
Какая-то немыслимая сила устремилась отсюда вон, она вышибла входную дверь, сбила с ног одного из дозорных. Качнулся частокол, и треск веток в лесу…
Вождь был уже на крыльце. Авось поспешил за ним. Мальчик даже не успел заметить, когда отец поменял оружие, – сейчас он держал в руках натянутый лук. Но странной была стрела – Авось никогда прежде такой не видел. Черная стрела с серым оперением и длинный, светлого металла наконечник. Необычный, с какими-то рунами, которые Авось видел прежде только у волхвов.
– Прости, отец, – начал мальчик. – Я ослушался.
– Ты ослушался, – серьезно перебил его вождь, опустив лук, но потом улыбнулся. – И не ругать мне тебя за это, а хвалить. Ты молодец, Авось.
Теперь и мальчик расплылся в улыбке. Но все не мог оторвать взгляда от необычной стрелы.
– А… Что же это?.. – Авось с жадным любопытством смотрел на наконечник. Отец перестал улыбаться.
– Это зачарованное серебро, – тихо пояснил он.
Авосю показалось, что он уловил какую-то печаль в глазах отца. Мальчик спросил:
– Зачарованное серебро? Но зачем оно?
Отец вдруг потрепал Авося по волосам – мальчику не часто перепадали знаки его нежности. Отец помолчал, глядя во тьму леса. Потом чуть сощурил глаза и произнес ровным голосом:
– Сегодня наш дом посетил оборотень.
Часть 1.ПРОРОЧЕСТВО И УЗЕЛОК
892 год. Уходит старая эпоха. Мир почти расколдован. Солнце распятого Спасителя воссияло над возрождающейся Европой. Рим на западе и Византия на востоке превратились в духовные центры нового миропорядка. Но по краям этой просвещенной цивилизации все еще живет древняя магия.
Именно сюда новгородцы призвали на княжение варяжского конунга Рюрика. «Ибо, – как рассказывал летописец, – восстал род на род. Сильна и обильна земля наша, да порядка в ней нет».
Умирая, Рюрик оставил заботу о наследнике – младенце Игоре – на своего родственника Олега.
Князь Олег впервые в истории начинает собирать русские земли в одних руках, пытаясь положить конец родовой усобице. Выходя из Новгорода, князь берет Смоленск, двигаясь по Днепру, берет Ловеч и не останавливается до самого Киева. Олег подчиняет древлян, подчиняет северян, подчиняет тиверцев, он подчиняет радимичей и предлагает всем данникам хазар перейти под его покровительство и поглядывает в сторону Царьграда. Князь Олег соединяет оба конца великого пути «из варяг в греки», и по имени его племени собранные славянские земли прозовут Русью, а самого князя – Вещим.
«Но, – говорит летописец, – сердятся волхвы. Сердятся на Олега. Милы им старые родовые устои, хотят они сохранить привычный порядок вещей». А времени все меньше. Потому что существует пророчество о витязях из-за моря. Древнее пророчество, смысл которого вот-вот будет разгадан.
Глава 1.Морские короли
Сбор гостей – кровь Рюрика – белокурая девочка – тень врага – вода заговорила
Кто только не съезжался к просторному княжескому терему, срубленному недавно на вершине живописного холма в самом сердце Киевских гор. Приходили славянские князья из земель кривичей и вятичей, новгородских словен да радимичей, из древлянских лесов и лугов тиверцев; распря с Олегом осталась позади, и вожди славянских племен были желанными гостями за княжеским столом. Из самой степи, из далекого Итиля и дивной крепости Саркел, что на реке Танаис, приезжали на гордых скакунах хазарские посольства. Воины этого народа славились храбростью, женщины – красой, а столица Итиль – справедливостью к купцам. Водным путем из городов, прекрасных, как сон в весеннее утро, приходили греки посмотреть на молодого и энергичного князя нового государства, неожиданно утвердившегося от южной степи до самых северных морей. И шептались люди, говорили о разном. Кто-то об очевидной выгоде жизни под князем, мол, и «примучивает» меньше, и дань Олегу мягче, чем хазарам. Кто-то о том, что сейчас, прямо на глазах, рождается сила огромная, но, как отнестись к ней, пока не ясно. Вроде бы на землях воцарились мир и спокойствие, да уж больно много власти потребовал себе молодой князь.