Страх (Сборник)
Шрифт:
– Род Куницы, – хрипло выдохнул Белогуб. – Олег и род Куницы.
Человек в сером покидал капище, еще более укрепившись духом. Он знал, что ему делать.
Глава 2. Последний день рода Куницы
Ветер странствий – Злая Баба и слепой курий бог – тени сумрачного леса – это не волк! – воины-призраки – ярость лесной охотницы – наша дочь будет жить – белый волк
Это было чудесное утро. От
– Авоська, – сказал он, – что ж ты все со своими лодками возишься?
– Я? Я… вот, – мальчик покраснел и смущенно промямлил, – я вот что-то про ветер понял, отец.
– Про ветер? – с легкой укоризной улыбнулся предводитель охотников.
– Да! Если парус на ладье поставить не прямо, а вбок и сделать косым, как край березового листа, то даже встречный ветер будет гнать ладью. Можно ходить против ветра. Хочу смастерить…
– Так как же? Так не получится.
– Авось получится! Сейчас смастерю и увижу.
Мать с любовью посмотрела на мальчика, затем позвала играющую с деревянной куклой сестренку – девочке недавно сделали татуировку в укромном месте, между спиной и шеей, такую же, как у Авося. Голова куницы – родовой знак: лишь дети вождя имели право на такой. Собственно, татуированная голова куницы – вот и все привилегии. А доставалось порой поболе, чем многим. Вот и сейчас отец чуть досадливо вздохнул и произнес:
– Авось, род Куницы всегда жил в лесу. Мы охотники, а лес – наш отец. Да, мы убиваем зверей для пропитания и шкуры берем, но прежде просим прощения у духов животных. Мы дети леса, Авось.
– Я знаю, отец.
– И когда-нибудь ты станешь главой рода.
– Отец, у меня два старших брата, здоровья им. Они лучшие воины и охотники после… – мальчик еще больше покраснел, – после тебя, отец.
– Хитер ты, Авось, – произнес отец, но больше укоризны в его взгляде не было.
И, воодушевившись, мальчик выпалил:
– Милы моему сердцу ладьи, отец! А еще драккары варягов. Любо мне мир посмотреть.
– Да, и как же ты собираешься? – добродушно усмехнулся вождь. Он уже свыкся с фантазиями сына, во всем остальном мальчик был ладным и смекалистым. Но… было в нем что-то необычное. Такое же, как и в сестренке его – единственной девочке в семье вождя.
– Отец! Говорят, князь Олег берет в дружину не только варягов.
– Князь Олег?! – Теперь уже отец расхохотался в полный голос. – В дружину варягов?!
– Да, отец, – сконфуженно ответил мальчик, но глаза его дерзко блеснули.
Вождь предпочел этого не заметить и пояснил:
– Он берет в дружину славных витязей, ратных воинов. Если только ты не такой.
– Я стану таким! Авось возьмут.
– Сын…
– А еще говорят, что у хазар в услужении люди с черными лицами, как зола от костра…
– Что?!
– А у греков за морем – стольный град огромен, за день не пройти, а дома из камня-самоцвета и блестят пуще солнца!
– Авось… Да, сын, есть такой город –
В общем-то никакой особой выволочки от отца Авось не получил. Более того, когда он взял свою лодку, чтобы бежать к реке, мать ему ободряюще улыбнулась. Авось в ответ помахал ей рукой. Выйдя за ограду частокола, Авось почему-то почувствовал необходимость обернуться. Словно что-то… Словно какое-то облачко набежало на солнышко. Но все вроде бы было спокойно. Люди занимались своими делами, готовились к празднику – мирная деревня охотников, а за порогом лежит огромный мир.
Авось еще раз помахал матери – она так и стояла у резного крыльца. Мама с маленькой сестренкой на руках. Такими Авось их и запомнит. Потому что поговорить с отцом «про варягов и про греков» ему уже не удастся.
Авось вышел к реке, весело катившей свои воды к бурным и опасным порогам. Мальчик разулыбался – хоть отец и назвал их «детьми леса», но в деревне говорили, что он, будучи юношей, оказался единственным, кто смог на спор прыгнуть в водопад и остаться невредимым. Сам отец об этом не рассказывал, словно было в этом событии что-то непристойное, неподобающее будущему воину и вождю народа охотников.
Выше по реке находился брод, и на нем очень хорошо бить острогой замешкавшуюся рыбу. Там, у брода, были купальни, и там женщины стирали белье.
Авось поставил свой кораблик на воду, ветерок дул с порогов, но с косым парусом опять что-то не вышло, и ладью прибило к берегу. Может, отец и прав, так ничего и не получится.
На другой стороне реки был запретный и сумрачный лес, простиравшийся до порогов и еще дальше. До самого горизонта. Говорят, что там живет Злая Баба. Всех мальчиков племени рано или поздно отцы отводят туда и оставляют одних. Когда-нибудь придет черед Авося. Говорят, что некоторые никогда не возвращаются. Еще говорят, что Злая Баба живет в темном тереме, и стоит он на границе страны мертвецов. Там она варит свой котел, и в нем плавают человеческие тела. И что не терем это вовсе, а слепой курий бог, и прячет он во влажной темной земле свои птичьи лапы. И даже сам косматый бог Велес обходит это место стороной. И только Ярило может беспечно волочиться по запретному лесу. Много чего говорят. Но Авосю нравился Ярило. Почему-то он казался ему веселым.
– О, Авось! Наш великий мореход, – услышал мальчик. – Из дружины самого Рюрика.
Ну вот, Незван пожаловал со своей ватагой великовозрастных шалопаев. Они уже были во тьме запретного леса, и многие бежали оттуда, как зайцы. Но конечно, об этом они предпочитают не вспоминать.
– Да, Незванушка, рад я твоим словам, – смиренно согласился Авось, – но не преувеличивай. Незаслуженно ты меня считаешь таким старым, мудрым и опытным.
Незван несколько бестолково захлопал глазами, так и не сообразив, за кем осталось последнее слово. Его компания бессмысленно лыбилась, ожидая следующего слова своего вожака, и Незван заявил, указывая на другой берег: