Страх (Сборник)
Шрифт:
Принцесса Атех чуть скосила взгляд – огоньки в каждой чашечке с солью все еще горели ровно. Когда-то чашечек было семь, по числу сортов соли, но одну из них уже забрал себе в уплату обитающий здесь демон. Это была соль смерти.
Вряд ли теперь принцессе было страшно. Она уже во второй раз лежала внутри звезды, начертанной посреди каменных мегалитов, и больше ей не было нужды прибегать к каким-либо хитроумным уловкам. У ее матери, принцессы Корум, хозяин этого места в свое время сразу же затребовал соль любви. Это было очень опасно. Хоть демон и не обладал видимым в этом мире телом, – лишь переливы воздуха порой обозначали его присутствие, – он не был бесплотен. Для юных девственниц,
– Наверное, его можно было остановить, – говорила дочери принцесса Корум. – Для этого надо бросить в него другой сорт соли. Но если демона охватывало яростное бешенство, уже ничто не помогало, он останавливался, лишь когда все было кончено.
– Это я увидела в его памяти, когда он овладел мною, – говорила мать принцессы Атех. – Недоумение, когда он, словно очнувшись, обнаруживал себя над распластанными телами тех девушек, которых убили до меня на этом самом месте его смертельные любовные прикосновения. Не сожаление, а лишь замешательство. И вечный вздох разочарования, с которым он отсюда уходил. Длинный, как усталое время, вздох разочарования за голод, который невозможно утолить. За глупую тишину, пришедшую на смену так и не познанной тайне вновь оборванной жизни. За неутоленную зависть к живым.
– Но я увидела в его памяти больше, – говорила дочери принцесса Корум, – и смогла победить демона. Точнее – прогнать его, позволить измениться. Вот для чего и ты пойдешь туда – победить или умереть.
– Сортов соли семь, – говорила мать принцессы Атех. – Солью жизни следовало умастить яства. Солью песен – вино. Соль процветания посыпать на золотые монеты, разбросанные щедрой рукой. А солью загадок потереть свое чело. Соль любви стоит, не усердствуя, посыпать на волосы, что растут над чреслами, и левую грудь – там, где сердце. Солью ненависти – ту же левую грудь и место чуть пониже солнечного сплетения, где живет темная пустота. И в соль смерти обмакнуть ступни. Лучше всего, если демон захочет начать с соли жизни: захочет яств, песен, вина или загадок. Загадки бы стали самым большим твоим везением. Он все равно бросится на тебя, чтобы овладеть или убить, потому что ты принесла с собой соль любви и соль ненависти. Эти две соли неотделимы друг от друга. Они, к примеру, делают каждую войну, что ведут хазары, священной. Так же неотделимы соль жизни и соль смерти.
– Демон все равно бросится на тебя, – говорила дочери принцесса Корум, – но к тому времени он уж начнет уставать, несколько выдохнется. И тогда его можно остановить, бросив в него другой сорт соли. И вот что я еще поняла: для него все они, разные сорта соли, одинаковы, но не для нас. Это и делает нас уязвимыми.
– И тогда я увидела в его памяти кое-что, – говорила мать принцессы Атех, – я увидела его подлинное вожделение. То, что должна увидеть ты. Я не могу рассказать тебе об этом, так как, желая тебе помочь, я лишь погублю тебя. Но я вправе рассказать тебе, как мне удалось выжить.
– Он сразу накинулся на меня, – говорила дочери принцесса Корум. – Я не знаю, нужно ли демону дышать, как живым людям, но я слышала его частое неровное дыхание насильника, чья похоть и ненависть немедленно вошли в меня непереносимой обжигающей болью. Я уже подумала, что мне конец, демон уловил это, казалось, он только этого и ждал. Мое отчаяние не столько даже обрадовало демона, сколько позволило его грубому сладострастию впасть в ненасытное яростное бешенство. Но в тот короткий миг, когда он начал терять над собой контроль, мне удалось опустить свой взор в бездонный и темный колодец
Теперь мной руководило то, что издревле заставляет все живое сохранять свою жизнь. Там, в темной глубине, я увидела того, с кем могу померяться силами.
Я засмеялась, низко, грубо и хрипло. И изо всех сил прижала демона к себе, к своей груди. То, столь же грубое, как мой смех, невидимое существо, чья беспощадная плоть сейчас неистово двигалась в моих чреслах. И подалась к нему низом живота. Короткий миг восхищения демона тут же сменился изумлением. Но он продолжил.
«Давай!» – прошептала я, представив, что говорю это на ухо своему лучшему любовнику, которого у меня еще не было. И крепче сжала демона, обхватив незримое тело ногами.
«Я ведь тоже могу получить в этой смертельной боли наслаждение», – послала я ему мысль и не знаю, была ли она правдой.
И тут поняла, что мне есть что предложить в ответ на его неистовство.
«Давай! Ну, что же ты… Сильнее!»
Демон остановился в замешательстве. Но я все еще слышала его неровное дыхание.
«Ну?! Что же ты?..»
Демон совершил еще несколько движений. И снова остановился.
«Почему прекратил? Еще… Я хочу еще!»
Демон чуть ослабил хватку. Он ожидал чего угодно, только не такого.
«Ну, что же ты, слабак… И это все, на что ты способен?! Я хочу еще!»
Демон отпрянул. И тогда я кинулась на него, обхватив руками и ногами. Я – принцесса Корум.
«Еще!»
Демон попытался высвободиться. Но мои израненные чресла не отпускали его.
«Еще! Хочу еще твоей сладкой мерзости! – орала я. – Ну, возьми меня! Насыть меня! Слабак».
Демон стал вырываться из моих объятий. Он был намного сильнее меня, но его безграничная похоть все еще удерживала его на мне. И это начало расщеплять, рушить демона.
«Еще! Ты сопливый, ни на что не годный мальчик!»
Теперь уже я командовала. Превозмогая боль, я заставляла демона трудиться.
«Еще!»
Демон вырывался.
«Еще! Ну, возьми меня! Сильнее! Хочу еще твоей сладенькой мерзости!»
И тогда демон завизжал. Я впервые услышала его голос. Может быть, не обычными ушами, а теми, что повернуты внутрь меня. Но я услышала. А демон вырвался и, поскуливая, как бродячая раненая собака, отполз в сторону. Я поднялась на своем ложе внутри звезды. Все мое тело болело. Боль была непереносимой, но об этом я узнаю позже. Как и позже будут слезы, столько, что можно было напоить всех страждущих и отравить всех, кто в этот момент причиняет боль. А тогда я лишь тряхнула волосами и засмеялась. Смех мой испугал не только демона, он испугал меня.
– Что возьмешь себе в уплату, демон? Какую соль? – сказала я. Демон все еще поскуливал. – Я, принцесса Корум, повелеваю тебе отвечать.
И тогда он начал меняться. И это все, что я могу тебе рассказать.
Принцесса Атех снова скосила взгляд – огоньки горели ровно.
Принцесса Атех запомнила рассказ своей матери. И она поклялась себе, что никогда демону каменных мегалитов не быть ее первым любовником. И когда ей пришла пора прийти сюда, принцесса Атех принесла с собой историю своей матери. На это у нее ушло все ее мастерство. Она рисовала. И впустила эту историю внутрь себя. Она нарисовала себе лицо своей матери, принцессы Корум. И когда демон набросился на нее, также затребовав соль любви, она стала ею. Она стала своей матерью. И демон в ужасе завизжал. Отпрянул, сжавшись в комок внутри каменных мегалитов. Принцесса Атех еще не ведала любви. Но с тех пор все ее любовники становились как бы любовниками ее матери. Ей она передавала все их любовные прикосновения, себе не оставляя ничего.