Страх (Сборник)
Шрифт:
Кроме вечно сражающихся черного и белого волков, что сошлись в смертельных объятьях.
Мгновение словно начало растягиваться, замедляясь, пока мир не остановился. И в павшем вокруг безмолвии, густой, почти липкой тишине, прозвучал голос волхва Белогуба:
– Зов звучит для всех.
– Так было, – согласился князь Олег, – пока подобные тебе не разделили его.
– Он был таким всегда, – отозвался Белогуб, и теперь в его голос прокралась печаль. – Ты так ничего и не понял, молодой волк.
Этот миг закончился.
На вершине башни стоял князь Олег. Стоял, замерев и опустив голову. Потом, будто очнувшись, князь поднял голову и раскрыл сжатую ладонь – в его руке лежал узелок судьбы. Лежал выбор человека, которого князь успел назвать своим сыном.
– Скальды не ушли, – услышал Олег чистый голос, звучащий, как переливы колокольчиков. – И герои не уходят. И песни будут звучать, пока остается хоть одно сердце, способное их услышать.
– Ты? – чуть слышно произнес князь Олег. Далекие громы утихли, и небо проступило синевой. И здесь, в этом месте, стояла та, что принесла с собой этот свет. – Ты пришла?
– Я никогда и не бросала тебя, – возразила прекрасная царица-пряха, и голос ее был наполнен весельем весенних ручьев. – Но нить твоей Судьбы еще не окончена.
Олег вдруг увидел, как золотая нить протянулась от его ладони в арку, из которой появилось черное чудовище. И клубящийся мглой проем начал светлеть.
Олег сделал шаг к арке. Посмотрел на ту, что любил всю жизнь:
– Я… То, что было между нами… – Князь смутился и вдруг быстро спросил: – Ты меня не предавала?
– Даже когда тебе так казалось, – царица-пряха улыбнулась, и ее глаза засветились нежностью, – я всегда была рядом.
– Авось? – спросил Олег.
Она снова улыбнулась:
– Он отплатил сыновней любовью. Тебе не быть увядающим стариком в княжеских палатах. – Царица-пряха указала в проем, в котором тонула золотая нить. – Там Вальгалла, воин.
Олег улыбнулся. Проем просветлел почти окончательно. За ним была битва. И Олег узнал это место. И это время. Там была битва у речных порогов в тот давно угасший день, когда Олег пощадил Лада, сохранив ему жизнь. Но мгновение словно застыло. Словно князю был дарован второй шанс. И словно правы скальды – можно вернуться в минувшее и можно подправить его…
Олег сделал шаг к проему, в тот давно отцветший день. Сделал шаг навстречу своей судьбе. И перед самым порогом обернулся.
Она этого ждала. Ее глаза светились нежной любовью. Она действительно никогда его не предавала.
– Я буду ждать тебя у границ радуги, – сказала царица-пряха.
Князь Олег шагнул в проем.
И
– Почему, Лад?
– Ты убил моего отца, когда я был еще ребенком. И я не прошу пощады, – последовал ответ.
Меч князя был у груди древлянского воина, который сейчас предал его. И предательство карается смертью. Князь медлил еще долю секунды. Он снова увидел перед собой Ольгу, ту маленькую белокурую девочку, которую он когда-то спас. И улыбнулся счастливому видению, как, возможно, самому хрупкому и нежному моменту своей жизни. А потом он увидел Ольгу, обезумевшую от горя, Ольгу, прижимающую к груди голову мертвого Игоря и рыдающую над телами самых дорогих ей людей на свете.
– Олег! – прозвучал голос шада. – Оставь жизнь древлянского князя, и мы уходим. Его жизнь на твою.
Но теперь князь Олег был готов.
– На вашу! – жестко произнес он.
И его меч, не остановленный волей пощадившей древлянина руки, нанес свой удар. Лад коротко вскрикнул, глядя прямо на князя; струйка крови выступила из уголка его рта. Но все же он нашел в себе силы прошептать:
– Месть… прости…
Олег склонился к нему и так же тихо ответил:
– Я спас тебя от мести.
А потом голова Лада поникла. Князь бережно опустил его на траву. Месть… Князь Олег выпрямился.
Хазарские воины ждали лишь приказа шада. Олег улыбнулся и, подняв меч, бросился на своих врагов…
Глава 20. Песнь прощания
Я давно мертв – темный ветер – плач над городом – погребальный костер – последний варяг
Совсем в другом месте, на тайной тропе, ведущей от капища, где покоились останки Олегова коня и где сейчас князь принял смерть от укуса змеи, Лад схватился за грудь. Белогуб, оставленный черным волком, превратился в тщедушного старика, – опираясь на посох, он тяжело дышал. Но лицо Лада вдруг просветлело, угрюмые и темные складки на коже разгладились; седая полоса в темных волосах, в точности повторяющая полосу на голове черного чудовища, исчезла.
– Я давно мертв, – проговорил древлянский воин. Потом он посмотрел на Белогуба то ли с презрением, то ли с жалостью и добавил: – И я давно сбежал от тебя.
Старый немощный волхв лишь жалко осклабился, но хищный огонек так и не потух в его взгляде. И, словно услышав слова Лада, зашелестела листва на ближайших деревьях – сюда пришел легкий ветерок. С другой стороны тропинки, вслед за этим ветром, бежал Комяга, преследуемый всадником дружины. Но он ошибся. Некогда могущественный волхв Белогуб уже не сможет никого спасти. Но то, что Комяга сейчас увидит, окажется пострашнее настигающей его смерти.