Страх. Сборник
Шрифт:
– Да, повезло, – засмеялся Никитин, – по авторитетному урке на один квадратный метр.
– А вы не тревожьтесь, товарищ майор, – вмешался в разговор оперативник из комендатуры, – они здесь не балуют. Здесь они тихие. В Москве промышляют, а некоторые в Ленинград ездят. Конечно, и по районным городам. А так народ они вполне тихий.
– Ну что же, – Никитин засмеялся весело, – это значит, пусть блатарь ворует, только не у меня. Что твои агенты говорят?
– Вот то же и говорят.
– Значит,
– Кое-кто стал.
– Вот вы, младший лейтенант, – Данилов поднялся из-за маленького замначного стола оперчасти, – дали бы нам списочек этих людей.
– Мы на них опираемся, товарищ полковник.
– Я понимаю, но есть же такие, которые пока не работают с вами.
– В основном политические. Но они на особом учете в райМГБ.
– Ну что же, спасибо и на этом.
– Да о чем вы говорите, товарищ полковник. Только у меня одна просьба есть, – сказал опер.
– Какая?
– Если вы кого из наших заловите, позовите меня.
– Непременно.
– Вот спасибо. А то с прежним начальником розыска у нас понимания не было.
Спецкомендатура помещалась на окраине города, в приземистом одноэтажном домике, выложенном из темно-красного кирпича.
Видимо, владел им когда-то человек тщеславный, мечтавший оставить о себе память. Поэтому и выложил над дверями свои инициалы «Н. К.» и год «1905». Хороший был домик, а главное, конечно, сад. Огромный, заросший. Посмотришь, и кажется все декорацией к чеховской пьесе.
Посмотришь на красоту эту и никогда не подумаешь, что живет в этом прекрасном саду столь неприятное учреждение.
На углу Почтовой улицы рядом с ними остановилась «победа».
– Данилов! – крикнул кто-то из окна машины.
Данилов остановился.
– А ну-ка, подойди сюда.
Данилов пригляделся и увидел капитана с погонами госбезопасности, развалившегося на переднем сиденье.
– Вы меня ни с кем не перепутали, капитан?
– Я сказал – подойди, – рявкнул чекист.
– Потрудитесь выйти из машины, когда разговариваете со старшим по званию, – холодно ответил Данилов.
– Я начальник райотдела МГБ, – грозно произнес капитан.
– Вы для меня всего-навсего капитан.
– Ишь ты. – Капитан открыл дверцу. – Ты видел, Чепкин, – повернулся он к шоферу, – какие московские милиционеры гордые, а?
Он вылез из машины. Маленький, с короткими, толстыми ногами, на которых чуть не лопался хром сапог, собранных в гармошку. Он стоял перед Даниловым в расстегнутом кителе, засунув руки в карманы галифе.
– Потрудитесь, капитан, привести себя в порядок, когда обращаетесь к старшим офицерам. Потом, вы пьяны, о чем я немедленно доложу руководству вашего управления.
Данилов сказал все это холодно, не меняя интонаций, повернулся и пошел к райотделу.
– Неужели доложите? – спросил Никитин.
– А как же, Коля. Иначе эта скотина меня каждый день доставать будет.
Дежурный встретил их прямо у райотдела:
– Товарищ полковник, квартирная кража.
– Где?
– На улице Жданова, в доме семь.
– Группа выехала?
– На мотоцикле уехали лейтенант Шелков и эксперт.
– Давно?
– Минут пять назад.
– Транспорт есть? – автоматически спросил Данилов. По привычке спросил. Не мог привыкнуть после МУРа к райотдельской бедности.
Дежурный развел руками:
– Вас милиционер проводит коротким путем.
Ну что ж. Надо идти пешком, тем более что все их имущество – пистолеты в кобуре под пиджаками.
Улица Жданова была не так далеко, но милиционер знал самый короткий путь через тайные лазы и проходные дворы.
Они пролезли в дыру забора, прошли по краю огорода, потом проскочили в калитку и вышли на маленькую тихую улицу. Между двумя домами был узкий, как дупло, проход. По нему они вышли на полянку. Удивительную, совсем не городскую, всю заросшую желтыми цветами. Прошагали по ней и выскочили на зады райкома партии, прошли через двор Дома Советов, так здесь называли дом, в котором проживало все местное начальство, и вышли на улицу Жданова.
Идя по проходным дворам и щелям, Данилов подумал о том, что нужно будет облазить весь город, чтобы знать все лазы и проходняки.
Дом номер 7 притаился за высоким зеленым забором. Прямо на дощатом тротуаре стоял райотдельский обшарпанный мотоцикл, на коляске которого красовалась подправленная надпись «милиция».
Милиционер-водитель сидел на лавочке и пытался развинтить какую-то деталь. Увидев начальство, он встал.
– Шелков там?
– Так точно, товарищ полковник.
Они вошли во двор, уложенный красным кирпичом, за домом виднелся сарай, из которого доносились возмущенные крики некормленых поросят.
– Неплохо живут хозяева, – сказал Никитин.
– Так, товарищ майор, – пояснил милиционер-провожатый, – здесь Мария Наклейкина живет. Буфетчица с вокзала. Она этот дом в прошлом году купила.
– Значит, знали, куда шли.
На крыльцо выскочил Шелков:
– Товарищ полковник, уркаганы Машку связали, в подвал засунули. Она развязалась…
– Пойдем посмотрим.
Богато жила Наклейкина по местным понятиям. Три комнаты, обставленные добротной мебелью, на стенах ковры, буфет, забитый немецким хрусталем. Именно такие бокалы и рюмки вывозили из Германии в качестве трофеев. В комиссионках и с рук они стоили вполне прилично.