Страхолюдие
Шрифт:
Теперь окинем взглядом левый фланг застолья, где мы имеем удовольствие созерцать - подле баронессы - еще одно прелестное создание. Жгучая блондинка с густо синим взглядом, по-детски пухлыми губами и высокой грудью, есть приемная дочь госпожи Засецкой. Баронесса удочерила несчастное дитя пять лет назад, после трагической гибели - под колесами кеба - ее настоящих родителей. Тогда девочке едва стукнуло двенадцать. До этого Засецкая своих детей не имела - равно как и супруга. С первого же дня выхода в свет, девочка стала неизменной тенью своей щедрой покровительницы. Тем не менее, невзирая на официальное положение, в кулуарах столичных клубов можно услышать версию, будто мачеха питает
Как бы то ни было, а леди Сарра остается наследствующей персоной в единственном лице, как я уже упоминал, по причине отсутствия у Засецкой иных потомков либо родственников. И ввиду этого обстоятельства, очень многие видные джентльмены Лондона почитают за великую удачу обратить на себя внимание состоятельной леди, с жемчужной улыбкой достойной принцессы.
Скорее всего, единственным человеком на земле - я подразумеваю мужской пол - который не мечтает о многозначительном взгляде леди Сарры, по праву можно считать первого помощника капитана судна, лейтенанта Бернарда Уоллеса. С невозмутимым видом и гордой осанкой он смачно уплетал огромную отбивную, совершенно не реагируя на соседство с очаровательной девушкой. Офицер всем своим видом демонстрировал полное равнодушие к присутствию цветка неземной красоты, а его галантная учтивость, вперемешку со строгой холодностью не давали повода в этом усомниться. Да собственно и китель морского офицера, в сочетании с консервативно зачесанными назад волосами соломенного цвета и монументально мраморным лицом, роднили Уоллеса с неприступным айсбергом.
Рядом с помощником капитана сидела сутуленькая старушка, и на его фоне она выглядела натуральной развалиной. Это мисс Морлей. Как вы успели уже обратить внимание, все тут собравшиеся имеют прямое отношение к искусству: разумеется, кроме лейтенанта королевского флота. Таким образом, не является исключением и эта престарелая дама; как лицо гражданское. Дело в том, что мисс Морлей одна из неоспоримо влиятельных театроведов Лондона, которая регулярно публикует критические статьи о мире сценической Мельпомены. И вот в связи с этим обстоятельством, полчища начинающих актеров, режиссеров и сценаристов спят и видят как бы заполучить одобрительные рекомендации или, на худой конец, благосклонные отзывы от, безоговорочно авторитетного критика.
Ну и, наконец, обладатель желтого смокинга - граф Аливарес, урожденный Бергану. Он единственный из приглашенных гостей не имеет отношения к миру искусства. Впрочем, никто из господ толком не осведомлен о роде деятельности Луиджи Аливареса. В первый вечер знакомства он скромно отрекомендовался - "Граф Луиджи Аливарес", и только. Правда уже за обедом Луиджи рассказывал, что его корни уходят вглубь молдавских сопок, где торжествуют тяжелые нравы, а над темными лесами витает дух беспросветной таинственности.
– А что граф, вы сегодня нашего капитана не встречали?
– Увы, баронесса.
– Мужчина тщательно закрепил уголок салфетки за воротничком.
– Я не имею чести знать капитана Ломонареса лично.
– Он вдруг вздернул бровь.
– С чего вы взяли, что капитан на судне? Если Ломонарес нас не встретил по прибытии, и отсутствовал в момент отплытия, то...
– Но ведь сие так логично. Как же идти в плаванье без капитана? - Засецкая всплеснула ручкой.
– Это становится крайне возмутительным.
– Ее небрежный взгляд пал на офицера.
– Голубчик потрудитесь прояснить причину такого странного поведения вашего начальника.
– Боюсь, мэм, я не имею на это права.
– Уоллес бросил в тарелку, из-под только что проглоченной телятины, скомканную салфетку.
– Капитан Ломонарес снабдил меня определенными полномочиями, в которые, к сожалению, не входит оповещение гостей шхуны о времени его прибытия.
– Значит, - вмешался в разговор Кортнер, - капитан все-таки на борту отсутствует?
Уоллес иронично скривил губы и округлил глаза.
– Неужели вы полагаете, что, присутствуй на шхуне капитан, он бы позволил себе такую неэтичность, как прятаться от гостей!?
– Неэтичность, мягко сказано.
– Баронесса посмотрела на Морлей: откровенно выискивая в ее взгляде поддержку.
– Я, право, не знаю господа... Весьма заманчивое приглашение, на приятную двухнедельную прогулку океаном, - ее щеки начали покрываться густым румянцем, - на прекрасной шхуне, с уважаемыми в обществе людьми... И такая загадочность. Между прочим, граничащая с непочтительным поведением.
– Вот именно!
– Алиса Кармайн не преминула выказать солидарность с соседкой по застолью.
– Мы с Генри чудно отдыхаем в Лос-Анджелесе и вдруг получаем письмо от некоего господина Ломонареса, с самыми сердечными увещеваниями, дескать, он является страстным поклонником наших произведений.
– Миссис глотнула из бокала вина.
– И, в знак уважения, приглашает провести с ним увлекательный экскурс на некий тихоокеанский остров. В письме Ломонарес живописал его девственной природой, неведомыми доселе животными и т. д. Но самое главное, капитан "Святого призрака" обещал явить нам воочию дикое племя аборигенов, с экзальтированными обрядами и жертвоприношениями.
Генри Кармайн положил свою руку супруге на плечо.
– Извини дорогая. Собственно, лишь из-за возможности лично увидеть настоящий ритуал с жертвоприношением, мы с Алисой и согласились на invitation*. /приглашение (фр.)/
– Генри абсолютно прав. Мы намереваемся создать цикл произведений в духе диких нравов, в которых будут присутствовать такого рода зрелища.
Леди Алиса умолкла, а ее супруг продолжил:
– И вот мы, прибыв на место указанное в письме, обнаруживаем готовый к отплытию корабль, к своему огромному удовольствию встречаем на борту хорошо известных нам людей, но не имеем чести лично познакомиться с автором приглашения, господином Альфредом Ломонаресом. Капитан судна, хозяин шхуны, человек которого мы не знаем, но который нас сюда пригласил.... И вдруг скрывается?
– Ну, прямо загадочность так и брызжет.
– Отвесил Аливарес.
– Не правда ли, мистер Кармайн - сплошная таинственность.
– Он впился в драматурга колким взглядом.
– Прямо как в ваших писульках.
– Граф, - Генри ответил таким же злобненьким взглядом, - я весьма польщен, что наше скромное творчество привлекло ваше искушенное внимание...
Леди Алиса вдруг расплылась в насторожливой улыбке.
– Вероятно, господин Аливарес имел возможность наслаждаться постановками наших пьес?
– И, скорее всего в моем "Афина-Паллада", что находится в Лондоне, возле Гринвичского замка.
– Увы, баронесса, - теперь взгляд графа излучал равнодушие, - на сегодняшний день я не имел случая посетить ваш знаменитый театр, о котором бродит множество лестных отзывов. И мне, к моему глубочайшему удручению, не доводилось лицезреть на сцене ваших, Миссис Кармайн трудов. Однако приходилось слышать, как некоторые авторитетные, в этом вопросе, издания то поносили их по всем статьям, а то нисходили до хвалебных од и дифирамбов.