Стракен
Шрифт:
Впереди них появился свет, расплывчатый шар на черном фоне, пока что слабый, но становящийся все ярче, и он уставился на него, наблюдая как тот растет. Он неподвижно лежал на раме флита, а Трун неподвижно лежала на нем. Флит больше не летел прямо, а начинал скользить вниз, покачиваясь, как падающий с дерева лист.
— Трун?
Никакого ответа. Пид смотрел на свет впереди. Казалось, что у него не было никакого источника, что он происходил из ниоткуда. Ему вдруг пришло на ум, что никакого света вообще не было, что все это было в его голове. Ему показалось, что он наблюдает приближение собственной смерти.
Как завороженный, он продолжал неотрывно смотреть, как светящийся шар становится все больше и больше, пока полностью не поглотил его.
Глава 19
Сен Дансидан проснулся задолго до того, как его разбудят охранники, оделся и ждал, когда они придут. Привыкший чутко спать и в самых лучших условиях, он услышал звуки сражения, случившегося на летном поле почти в миле за его палаточным компаундом, в самом центре тыловых линий армии Федерации. Сначала он подумал, что нападению подвергся весь лагерь, и его единственной мыслью было добраться до своего личного воздушного корабля и улететь. Однако пока он одевался, испуганный, злой и растерянный, стоя в темноте, чтобы не стать легкой мишенью, он понял, что этот переполох происходит далеко за пределами его компаунда и ему пока что не угрожает никакая опасность.
Тем не менее, нервы его были на пределе и он с трудом дождался того момента, когда снаружи палатки его позвал помощник:
— Мой господин?
— Что такое? — резко выкрикнул он, не сумев сдержать предательские нотки в голосе. — Что происходит?
— Нападение на летное поле!
Он сразу же все понял. Ему даже не нужно было выходить из палатки. Днем ранее Свободнорожденные видели, как он испытывал «Дечтеру», заметили, насколько корабль уже готов, и решили действовать. Будучи свидетелями разрушения эльфийского воздушного флота, они не остановятся ни перед чем, чтобы на этот раз уничтожить его. Он проклинал себя за глупость, решив подождать еще один день, уверенный, что держит их жесткой хваткой, что они беспомощны и только ждут своего конца. Ему следовало уделить больше внимания тому, что случилось с отрядом, который он послал покончить с уцелевшими эльфами. Ведь он и их тоже считал беспомощными.
И все-таки, почему его армия, самая большая и самая мощная армия в Четырех Землях, не смогла сдержать Свободнорожденных от прорыва осады и позволила им добраться до летного поля, находящегося в нескольких милях от линии фронта? Почему его солдаты не сумели защитить единственный воздушный корабль?
Он вышел в ночь из палатки и увидел огромное зарево на востоке от адского пламени, поднимавшемся на фоне темного горизонта. Он ощутил, как в его желудке засосало, когда растворилась его последняя надежда, когда подтвердились его самые наихудшие опасения. «Дечтера» был уничтожен. Его оружие пропало. Планы утреннего удара по Свободнорожденным рассеялись, как дым. Он знал это так же точно, как свое собственное имя. Он стоял и смотрел на мерцающие отблески пожара в гробовой тишине, его помощник стоял позади, а охранники держались в стороне, поскольку не знали, как он на все это отреагирует.
Он повернулся к помощнику:
— Найди Этана Орека. Приведи его на летное поле.
Помощник поспешил прочь, а он махнул своим охранникам, чтобы они подали карету. Кто-то за это заплатит.
Им потребовалось несколько минут, чтобы добраться до летного поля, которое кишело снующими во всех направлениях солдатами, одни уносили тела мертвых и раненых, другие пытались погасить пламя пожара, который охватил почти все поле. Самый большой пожар произошел там, где чернели руины корпуса «Дечтеры», от которых все еще поднимался дым. Рядом горело несколько других воздушных кораблей, но их еще можно было спасти от полного уничтожения. Повсюду валялось оружие, и он с трудом смог опознать искореженные детали флитов.
Собравшись духом, облачившись в привычный облик политика, тот самый, что скрывал истинные чувства и лишал черты его лица какого-либо выражения, он вылез из кареты.
Подбежал один из командующих его полевой армией, отдал честь и начал докладывать, но Сен Дансидан прервал его:
— Сколько их было?
Командующий моргнул:
— Думаем, около десятка.
— Десяток. — Он вдруг ощутил внезапную ярость. Это сотворил всего десяток. — Они воспользовались флитами?
Командующий кивнул:
— Они прилетели с тыловой стороны лагеря. Самоубийственная миссия. Мы разобрались со всеми, кроме двоих, но до рассвета доберемся и до них. Все, что мы можем сказать, это были эльфы.
— Эльфы? — Еще одни остатки тех, кого он считал беспомощными и разбежавшимися. Он покачал головой. — Среди Свободнорожденных есть какие-нибудь передвижения?
Тот замотал головой:
— Пока что нет.
— Будут. Укрепите линию осады и будьте готовы к атаке. Без «Дечтеры», который держал их в страхе, Свободнорожденные попытаются прорваться. Я не хочу, чтобы это случилось. Ты понимаешь меня, командующий?
— Да, Премьер-Министр.
— На случай, если вы не понимаете, обратите внимание на эти мои слова. Я хочу, чтобы тот капитан, что нес караул сегодня ночью, был отстранен от своих обязанностей. Я хочу, чтобы его отослали на передовую наших рядов. Когда Свободнорожденные пойдут в атаку, я хочу убедиться, что он будет первым солдатом, которого они увидят. — Он немного помолчал, направив тяжелый взгляд на военного. — И доведите это до сведения каждого солдата.
Командующий с трудом сглотнул:
— Да, Премьер-Министр.
— Убирайся с глаз моих.
Оставшись один, за исключением своих охранников, он пошел по летному полю, чтобы воочию осмотреть причиненный ущерб. Седовласый правитель, он приковывал к себе внимание со всех сторон. Пусть его видят, потому что для армии необходимо знать, что он держит ситуацию под контролем. Однако он даже не пытался заговорить с солдатами, таким, как они, никогда не позволят к нему приблизиться. Его охранники образовали вокруг него своеобразную защитную фалангу, стараясь держать всех на расстоянии, а те, в свою очередь, и не пытались сделать ничего больше.
Он остановился, чтобы рассмотреть останки «Дечтеры», бросив взгляд на то, что осталось от его драгоценного оружия — искореженный кусок почерневшего металла. Он собрал все свои силы, чтобы не закричать от ярости, хотя он был весьма натренирован в проявлении бесстрастности.
Он раздумывал над тем, что он сделает с теми, кто виновен в том, что здесь случилось этой ночью, когда возле него появился Этан Орек.
— Мой господин, — осмелился произнести изобретатель.
Сен Дансидан взглянул на него: