Страна Арманьяк. Фаворит
Шрифт:
Я приостановился перед большой двустворчатой дверью, сплошь покрытой затейливой резьбой, выдохнул, а затем решительно распахнул ее.
— Кавалер ордена Золотого Руна, баннерет Бургундии, гранд-камергер двора его высочества Максимилиана Австрийского, граф де Граве, барон ван Гуттен, со свитой!!! — немедленно проревел церемониймейстер и пристукнул жезлом об пол.
В нос густо шибануло запахом пряностей, парфюмерных притираний, потом, гарью и прелой соломой, пополам со смрадом собачьего дерьма. Чеканя шаг, я сделал с десяток шагов, остановился
— Мы рады вас видеть, граф... — важно и со значимостью кивнул мне дюк, — присоединяйтесь к нам.
Дюшеса промолчала, но не забыла одарить нас благосклонной улыбкой.
Тут же ко мне подскочил главный распорядитель пиршества и с поклоном предложил пройти на свое место за столом, почти рядом с государями Бретани. Его помощники обратились к Логану. Луиджи и Пьетро никто ничего не предложил: их доля — стоять за своим господином и всячески прислуживать ему. То есть мне.
Я жестом остановил распорядителя, на мгновение замер, почувствовав чей-то взгляд, в буквальном смысле прожигавший мне спину, и решительно развернулся к его обладателю. И не ошибся...
С красным как у рака лицом, граф Кампобассо не сводил с меня глаз, судорожно сжимая в руке кинжал, которым перед этим разрезал окорок. Его оруженосец, Джанлука д'Ампьяццо, сидевший рядом, в точности копировал поведение своего господина, вот только лицо у него было мертвенно бледное.
Не ожидали, выродки? А вот он и я...
Гулко забухало сердце в груди, заглушая стук каблуков об полированные каменные плиты пола.
— Я, кавалер ордена Золотого Руна граф де Граве, обвиняю тебя, Николя де Монфор граф де Кампобассо, в заговоре против Бургундии, предательстве и покушении на моего сюзерена, его высочество Карла Смелого Бургундского. Помимо этого, обвиняю тебя в оставлении поля боя без приказа, в трусости и прочих мерзостях, недостойных благородного кабальеро! — Замшевая перчатка, мирно покоившаяся в моей правой руке, взлетела в воздух и смачно влепилась ломбардцу прямо в лицо.
— А я, юнкер ван Брескенс... — Тук тоже сделал шаг вперед и с размаху залепил ржавой кольчужной перчаткой в морду оруженосцу графа, — обвиняю тебя, Джанлука д'Ампьяццо, в прямом пособничестве оным преступлениям. И... — скотт запнулся на секунду и злорадно выпалил: — И в содомском грехе!..
Я про себя улыбнулся. В этом весь Тук, жуткий скряга и жмот: зажабил свою тонкую замшевую перчатку и выбрал в арсенале шебеки рваный хлам. Но ничего, так даже эффектнее получилось.
Гул, ропот и треньканье музыкальных инструментов мгновенно утихли. Даже стало слышно потрескивание свечей в шандалах и легкое шуршание развеваемых сквозняком, богато шитых золотом гобеленов на стенах. Громко испортил воздух кто-то из множества фигляров и шутов, развлекавших пирующих, немедленно схлопотав по башке от близстоящего распорядителя.
— Я отвергаю обвинения этого самозванца!!! — налившись краской, заорал де Монфор.
— Что вы, граф де Кампобассо, имеете в виду под словом «самозванец»? — сурово поинтересовался дюк.
У меня замерло сердце. Будет очень некстати, если сейчас выплывет моя истинная личина бастарда. Нет, я чист и невинен, аки агнец божий, все титулы и чины выслужил своей
— Он незаконно носит это... — ломбардец, мстительно скривившись, ткнул пальцем в орден на моей груди, — и присвоил его мошенническим образом, сняв с трупа одного из кавалеров, павших на поле боя...
— Да будет вам известно, граф де Кампобассо... — чеканя слова, перебил его герцог, — что после каждой свершившейся церемонии принятия, главный церемониймейстер ордена Золотого Руна уведомляет государей Европы о состоявшемся присвоении знака Гидеона, с указанием титулов и имен кавалеров. Помимо него, сии уведомления подписывает гроссмейстер, канцлер, казначей и герольд ордена, а также его секретарь. Так вот… Я получал такое уведомление, в отношении графа де Граве, тогда еще барона ван Гуттена, с описанием причин и исключительных обстоятельств его награждения. Посему не имею причин сомневаться в кавалерстве сего рыцарственного и благородного господина.
Де Монфор до крови закусил губу, алая струйка сбежала по подбородку. Лицо страшно исказилось, мне даже показалось, что его сейчас хватит удар. Успел испугаться: легко отделается, гад...
— Граф де Граве... — продолжил дюк, мудро переждав всплеск оживления своих придворных, — вы выдвигаете серьезные обвинения. Ввиду невозможности немедленного судебного разбирательства, будьте готовы принести клятву Господу в истинности ваших слов.
— Готов! — торжественно и мрачно заявил я.
— И я готов клясться в своей невиновности! — нетерпеливо выкрикнул де Монфор.
Франциск поморщился на такое нарушение церемонии и приказал графу Генгаму приставить к нам вооруженных латников, дабы исключить побег или смертоубийство. Потом поручил церковникам провести церемонию принесения клятвы на священных реликвиях.
Придворные едва ли не забились в истерике, восхищаясь своим сюзереном и предвкушая зрелищное развлечение. М-дя... подозреваю, что дюк только ради этого затеял сию катавасию. Укрепляет он, видите ли, свою репутацию справедливого и рыцарственного государя. Ну и ладно, сыграю свою роль, так уж и быть, затея стоит того. Надеюсь, стоит...
Клятва много времени не заняла, я исполнил все необходимые действия со спокойной душой. В моих словах нет ни капли лжи — только истинная правда. Теперь остается лишь верить, что Господь станет на верную сторону.
Франциск выслушал де Монфора, встал и громогласно объявил:
— А теперь пусть истину решит ордалия, сиречь Божий суд!!! Сии господа сразятся мечами, с открытыми сердцами, без доспехов, немедля и здесь же. Допускается короткое оружие для второй руки. Последующие поединки случатся после сего...
Бурные рукоплескания и восхищенный ор придворных завершил сцену.
Тьфу ты...
— Ваше сиятельство, — расшнуровывая мне пурпуэн, Луиджи показал глазами на двух пажей де Монфора, завитых как пудели, смазливых высоких крепышей, занимавшихся тем же, — мы вызовем их сразу после поединка юнкера ван Брескенса. Молю, не откажите нам в этой милости.
— Хорошо, — коротко ответил я. — Только никакого баловства. Быстро и чисто. Два на два, как я учил...
Ну а что? Парни стали отличными фехтовальщиками, пусть позабавятся. Конечно, всякое может случиться, но и жизнь сейчас такая… да от всего и не убережешь.