Страна джунглей. В поисках мертвого города
Шрифт:
«Как это?» А я-то уже представлял себе, что выхожу из самолета под камеры журналистов, жаждущих услышать, как мы нашли Белый Город. «А как же все, что говорили нам тавахка? – спросил я. – Разве все их рассказы и свидетельства людей, утверждавших, что это место и есть Белый Город, можно просто не принимать во внимание?»
«Здесь все гораздо сложнее, – ответил Крис, – но это не он». Теперь он говорил совершенно уверенно. Ему можно было верить, ведь он за долгие годы вдоль и поперек исходил этот регион и нашел больше сотни других поселений. « Это поразительное открытие, во времена Морде это была бы просто сенсация! По размеру этот город
По идее, в этой точке мое путешествие должно было закончиться. У нас уже почти не осталось продуктов. Мы страшно устали. Я чувствовал, как от меня воняет. Одежда моя изорвалась в лохмотья, я скучал по жене и дочери. Пришло время убираться отсюда к черту. Я повернулся и направился к нашему проводнику с мулом. Но потом, повинуясь какому-то возникшему в душе мощному импульсу, остановился и спросил: «А где же тогда Белый Город?»
Крис ответил как всегда уклончиво: «Тебе надо кое-что увидеть».
«Что?»
«Поверь, так надо».
То, что он хотел мне показать, по его словам, находилось в трех днях пути от этого места. Даже в двух, если нам где-нибудь удастся найти транспорт. Это было как-то связано с загадкой потерянного города. Я попытался представить себе, как выдержу эту вылазку, но не смог. «Это не то, о чем ты думаешь», – сказал Крис. Но я теперь вообще не знал, о чем думать. Уж тем более не стоило думать о продолжении путешествия. Но какой бы глупостью это ни казалось, мне было необходимо знать, что хочет показать Крис.
Потерянный город
« Знаете историю из Библии, когда ученики Иисуса вышли на лодке в море и попали в шторм? – спросил Панчо. Мы тряслись в кузове грязного грузовика, едущего по одному из проложенных лесорубами проселков. – Они не верили, что выживут. Думали, что уже погибли».
Перед продолжением путешествия мы пообещали Панчо побывать в Бонансе, той деревне, откуда его выжили десять с лишним лет назад. Первый день мы перебирались через горы, а потом нам повезло, мы встретили этот грузовичок и теперь ехали на нем на запад. Панчо немного помолчал, наверно, вспоминая что-то, о чем ему еще не очень хотелось рассказывать.
«Им было очень страшно, – наконец, произнес он, всплеснув руками в сыром воздухе. – Но тут Иисус приказал водам успокоиться, и шторм закончился. Когда заканчивается шторм, все вдруг кажется таким прекрасным! Так и с Бонансой… Так называется деревня, где я жил. Muchoкрасоты и покоя. Tranquillo».
Последние два дня дождь не прекращался ни на минуту. Чуть раньше мы ненадолго заглянули к старому индейскому вождю, с которым на протяжении многих лет дружил Крис. Услышав от него, куда мы направляемся, cacique сказал, что этот дальний район джунглей считается среди местных «дверью», через которую можно попасть в другую реальность. Сам он в тех местах не бывал, но много слышал о них от отца и деда: «Там живут боги. Это и есть Белый Город».
Cacique сказал, что все истории, рассказанные нам о городе, ошибочны. « Туда можно попасть, только если знаешь языки всех наших народов, – сказал он,смахивая с морщинистой щеки капельки пота. – А если боги тебя туда пустят, то обратно уже не вернешься. Они никому не позволяют ходить туда-сюда». Крис улыбнулся, словно радуясь, что загадка стала для меня еще непонятнее.
Дорога то взбиралась на холмы Оланчо, то спускалась с них в долины. Дождь прекратился, и стало немного прохладнее. Чем ближе мы подъезжали к Бонансе, тем больше я думал о прошлом Панчо. Что может заставить человека бежать из места, которое он так любит? Что произошло тогда в его жизни? Что он найдет там сегодня?
Панчо выключил приемник и просто сидел, уставившись на окутанные туманом верхушки деревьев и, возможно, готовя себя к встрече с прошлым. Ничего нового про переворот все равно не говорили. Президент Мел Селайя все так же грозился силой вернуть себе власть, а путчисты по-прежнему обещали раздавить его как муху, если он попытается это сделать. До отмены комендантского часа и окончания протестов и волнений оставалось еще несколько месяцев. Только осенью этого года Мелу удастся тайно вернуться в страну и обосноваться в посольстве Бразилии. Но вернуться к власти он не сможет. В конце концов согласится на выборы нового президента, улетит в Доминиканскую Республику и там будет жаловаться, что Соединенные Штаты с самого начала выступали против него.
Когда мы приехалив Бонансу, раскинувшуюся на холмах деревню из дюжины домиков, солнце уже пошло на закат. Выбравшись из кузова пикапа и ступив на мокрую землю, Панчо, одетый, как всегда, в свою идеально отглаженную синюю рубашку, на некоторое время замер, словно пытаясь поймать равновесие, а потом поднял глаза на поднимающийся в небо полумесяц Луны. Потом он повел нас по скользкой от грязи дорожке знакомиться с сестрой. Ее трехкомнатный домик стоял на берегу ручья в окружении высоких деревьев какао и поскрипывающей от дуновений ветра кукурузы. Когда мы вошли в дом, Панчо снял шляпу, а сестра бросилась ему на шею. Их с Анхелем мгновенно окружила толпа радостно вопящих племянников и племянниц. Несколько ближайших часов они разговаривали, смеялись и вспоминали былые времена. Позднее, когда все угомонились, я услышал, как какой-то мужчина пел псалмы в крохотной церквушке на вершине холма. На ужин сестра Панчо зарезала курицу. Мы сидели при желтом свете свечей, и я видел, каким счастьем наполнено улыбающееся лицо Панчо. Казалось, он никогда никуда не уезжал отсюда.
Ночь мы провели в подвешенных на крыльце дома гамаках, а на следующее утро Панчо позаимствовал у кого-то ружье 22-го калибра. Я сказал, что раз нам уже удалось проделать такой большой путь без оружия, то и закончить путешествие мы вполне сможем без него. Но Панчо упрямо стоял на своем. Позавтракав черным кофе и рисом, мы попрощались с его родственниками, и он, опять же в своей новехонькой синей рубахе, на протяжении двадцати минут вел нас вверх по скользкой тропинке к двухэтажной хижине с жестяной крышей.
«Мой дом, – сказал он, подходя к деревянной ограде. Других жилищ поблизости не было. – Я построил его своими руками». Мы немного постояли около дома, но поспешили уйти, как только из него вышел новый хозяин с ружьем в руках.
Мы поднялись чуть выше по склону холма, и Панчо показал на стоящий посреди заросшего травой поля покосившийся сарай. «Когда-то это была наша школа, – сказал он. – Ее тоже я строил».
Он прикусил губу и посмотрел на свои руки. Когда-то в эту школу ходил Анхель, два его брата и еще 37 детишек из Бонансы, а теперь здание с рассохшимися, облупленными стенами и провалившейся крышей поглощала растительность джунглей. «Ничего не осталось», – сказал Панчо.