Страна «гирин герен»
Шрифт:
Не робел я и тут, хотя гроз на своем нигерийском веку повидал немало.
На этот раз было иначе. Ураганный ветер ломал ветви деревьев. Временами при вспышках молний возникало ощущение, что машина не хочет слушаться руля, что вихрь подбрасывает ее, как мячик, и она несется вприпрыжку по скользкой дороге. Это была стихия. Тропическая стихия во всей своей свирепой удали. На меня напала оторопь. Я притормозил, стал посматривать на обочины в поисках какого-нибудь укрытия. Впереди что-то зачернело, и вскоре я разглядел сквозь белесую пелену хижину. В дверном проеме выросла человеческая фигура, призывно замахала рукой. Не раздумывая, я выскочил из машины…
Слова хозяина хижины о том, что молнии бьют в одно место, удивили меня. Я подвинул скамейку поближе к дверному проему и стал всматриваться вдаль. Ливень скрадывал расстояние, но все же можно было определить, что молнии и впрямь слетались в одно и то же место где-то неподалеку. За огненными дротиками вскоре следовал громовой раскат.
— С чего бы это в одно место? — вновь спросил я.
— Богатырь сокровище людям указывает.
— Богатырь?
— Ну да! Легенда тут о нем ходит.
Вот что поведал гостеприимный хозяин.
В давние времена в здешних местах жил богатырь. Он никого не боялся, перешагивал самые широкие реки, а оружием его на охоте вместо стрел были молнии. Однажды в эти края пришли иноземцы, и богатырь, как ни был силен, не мог устоять перед ними. Прежде чем уйти, он спрятал сокровище, которое имел и которым гордился. Сокровище то особое — людей силой наделяет. Не хотел богатырь, чтобы оно досталось иноземцам. Да и унести не мог, слишком тяжелое было. «Сокровище со временем откроется бескорыстным людям, — наказал богатырь. — Будет это тогда, когда человек на здешней земле освободится от власти иноземцев…».
Хозяин умолк и опять занялся мачете.
Дождь хлестал по-прежнему, и молнии били в одно место.
Что же это за сокровище? Может, как раз то, о котором говорил Эджиофор? Не его ли с завидным упорством искали и другие люди, о которых мне рассказывали их друзья?..
В ноябре, вслед за тропическими ливнями, наступает черед Сахары показывать свой норов. День за днем, не слабея, — откуда только силы берутся! — гонит она в сторону экватора обжигающий харматтан.
Харматтан подхватывает микроскопические песчинки, и эта пыль обволакивает все окружающее, проникает внутрь домов, как бы плотно ни были закрыты окна и двери. Чем ближе к пустыне, тем сильнее зной. Небо подернуто мутной дымкой, а солнце — какое-то расплывчатое, смазанное по краям, зловеще багровое — едва проглядывает. На деревьях, опаленные, жухнут листья, в саванне скручивается трава. У людей от пыльного ветра першит в горле, слезятся воспаленные глаза, трескается кожа на лице и руках.
В такую-то пору и приехали Иван Романов и Вадим Карельский в Кадуну, город в северной части Нигерии. Ранее здесь было небольшое селение, принадлежавшее одному из местных эмиров. В начале нынешнего века Северную Нигерию захватили британские колониальные войска. Как-то в селение заехал губернатор колонии лорд Лугард. Лежавшее у полноводной реки на перекрестке караванных дорог, это место приглянулось ему, и он решил основать тут столицу Северной области Нигерии. Свое название «Кадуна» город получил от реки, где водились рептилии (на языке хауса кадуна означает «крокодилы», «крокодильи места»).
После завоевания Нигерией независимости Кадуна разрослась, ее население перевалило за сто пятьдесят тысяч человек. Город стал административным центром штата с таким же названием. Геологическая же служба Нигерии избрала его своей постоянной резиденцией.
Кадуна, несмотря на громкое название столицы штата, — город отнюдь не столичный, на Лагос не похожий. В Лагосе на улицах — орды ревущих автомашин, плотные толпы народа. Здесь об автопробках еще не имеют понятия, а горожане предпочитают всем видам транспорта самый надежный — собственные ноги. Да и одежда иная. В Лагосе в моде европейские костюмы, мини-юбки. В Кадуне черную кожу мужчин оттеняют тобе — широкие белые рубахи и шаровары. Тот, кто побогаче, щеголяет в ригу — длинном, наподобие халата, одеянии с вышивкой у ворота и разрезами по бокам. На головах тагия — круглые, плоские, как памирские тюбетейки, шапочки. У женщин наряд стандартнее — широкие куски ткани, обвивающие стан.
День приезда, как принято, отводится для отдыха после долгого изнурительного пути. Однако Романов и Карельский решили с этим делом повременить. Освежились под краном в двухэтажном доме, где жили советские специалисты, и тут же попросили проводить их в местный минералогический музей. Обязанности гида взял на себя «старожил» Борис Подбелов, прибывший в Кадуну несколько раньше.
Все трое — Романов, Карельский и Подбелов — до этого не знали друг друга. Они приехали в Нигерию из разных городов Советского Союза. Геофизик Подбелов — из Ленинграда, геолог по железу Романов — из Белгорода, специалист по углям Карельский — из Воркуты. В минералогический музей геологов влекло не просто любопытство. Им предстояло искать в нигерийской земле сырье для металлургической промышленности, прежде всего железную руду и коксующийся уголь. О пригодных для разработки запасах этих полезных ископаемых у нигерийцев практически не было никакой геологической информации.
Промышленные державы Запада неохотно оказывали помощь молодому государству в разведке и разработке его минеральных ресурсов. Не упускавшие возможности заработать на нигерийской нефти, они не были заинтересованы в производстве здесь стали. Их эксперты уверяли, что промышленных запасов железной руды и коксующегося угля на территории Нигерии нет и что для строительства металлургических заводов еще не пришло время Расходы окажутся слишком большими, и для их создания и эксплуатации у страны не хватит квалифицированных кадров.
Взамен советовали: раз уж Нигерия хочет иметь собственные металлургические комплексы, пусть ввозит чугунные чушки и кокс (хотя бы из Англии) и на месте выплавляет сталь. В подтверждение приводили доводы — «помогают» же Нигерии западные фирмы строить фабрики, заводы. Правда, при этом забывали сказать, что такие предприятия не имеют законченного цикла производства: полностью зависят от поставок заморских узлов и деталей.
Заманчивое на первый взгляд предложение нигерийцы отвергли. Поступить так, как советуют, значит оставаться на привязи у прежней метрополии, то есть быть своего рода прицепным вагоном, полностью зависимым от заморского локомотива. И сделали смелый шаг — пригласили группу советских геологов.
Вот и хотелось Романову, Карельскому и Подбелову поскорее узнать хотя бы в музее по сопутствующим железной руде и углю породам — они могли навести пусть на малый, едва уловимый, но все-таки след, — есть ли какая зацепка. Геологи знали, что в Нигерии немало различных минералов и руд (вычитали перед командировкой в книгах), и сейчас воочию могли убедиться, насколько богата здешняя земля. Пояснительные надписи на застекленных ящиках не читали: наметанным глазом безошибочно определяли образцы.