Страна грез
Шрифт:
— Я просто хочу, чтобы тебя не бросили.
— Не волнуйся, Далтон — честный человек и делает все так, как надо, — произнесла Луиза, пригладив волосы, и решила, что, если врач поставил диагноз, значит, обследование закончено и Далтон уже готов ее видеть.
— В этом я не сомневаюсь, — ответил Тод.
Луиза посмотрела на него.
— Если тебе что-то понадобится, только скажи, — произнес Тод. — Сестра Тэмми работает сиделкой в восстановительном центре недалеко от Дюбойса. Она еще подрабатывает частным уходом. Я позвоню ей и узнаю что-нибудь о переломе бедра.
— Спасибо,
Тод понял, о чем она думает: она была просто гостьей на ранчо Ди Ар. Ведь это были первые буквы имен Далтон и Розалинда, его первой и единственной жены. Далтон любил Луизу, она не сомневалась в этом. Но он так и не поменял названия ранчо, так и не женился на ней. Неприязнь Джеймса к Луизе слишком много значила для Далтона, и он не хотел рисковать и расстраивать своего сына.
Куда же Луиза пойдет, когда… если… Далтон… Луиза тряхнула головой, не желая даже думать об этом слове: ранчо было ее домом. Так всегда хотел Далтон, и он не оставит ее ни с чем, не такой он человек. Глубоко и тяжело вздохнув, Луиза поднялась. Она попрощалась с Тодом, а затем, высоко подняв голову, пошла твердой походкой на своих высоких каблуках по белым стерильным коридорам, чтобы быть с любимым мужчиной.
Забравшись в старую и ржавую машину Дэвида, Сейдж почувствовала себя совершенно изможденной, но в то же время испытывала облегчение. Ее спаситель разбил руку об зубы извращенца, и теперь из раны сочилась кровь. Дэвид обмотал кулак марлей, которую взял в аптечке, чем Сейдж была немало удивлена. Чернильную темноту ночи в Небраске разбавляла только луна, проливая свои серебряные лучи на бескрайние, покрытые инеем поля. Дэвид ехал медленно, как будто машина была слишком старой для того, чтобы двигаться быстро.
Сейдж хотела поблагодарить Дэвида, сказать, как поразительно было ее спасение, но не смогла заставить себя заговорить об этом. Зубы Сейдж продолжали стучать, и ей захотелось залезть в ванну, чтобы смыть с себя ощущение рук того негодяя. Сейдж огляделась.
Машина дребезжала на ходу и выглядела, как автомобиль из черно-белого кино: сиденья были разорваны, и их внутренности вылезали наружу. Тому были очевидные причины: в машине было полным-полно животных. Сейдж увидела одну собаку, свернувшуюся в клубок, спаниеля с забинтованной головой и еще большую собаку с массивной челюстью, с истрепанной игрушкой в зубах и по крайней мере шестерых маленьких котят. Котята разгулялись не на шутку; они ползали по всей машине: по спинкам сидений, по ручкам дверей, висели вниз головой с когда-то белой ворсистой обивки потолка.
— Сейчас их время, — как бы извиняясь, проговорил Дэвид. — Они начинают проявлять активность с приходом темноты.
— Что у тебя в машине делают шесть котят? — спросила Сейдж. Как ни странно, разговор о котятах успокаивал ее. — Разве им было бы не лучше остаться дома?
—
Сейдж взглянула на него, размышляя над ответом. Может, он тоже бежит из дома, только его проблема совсем в другом и у Дэвида дома творится что-нибудь ужасное. Вся проблема Сейдж была в том, что у нее были два прекрасных дома и они были очень далеко друг от друга.
— Ты бежишь из дома? — спросила она.
— Я бы так не сказал, — ответил он. — Просто я там не живу.
— Интересно ты это понимаешь, — проговорила Сейдж.
— А что? Ты бежишь из дома?
— Вообще-то бегу домой.
— Интересно ты это понимаешь, — усмехнулся, в свою очередь, Дэвид.
Он зажег сигарету и взял ее в правую руку, которая не была забинтована. Сейдж заметила на его предплечье татуировки. Там были ястреб, сова, звезда, луна и три волнистых линии, которые напомнили ей о том, как маленькие дети рисуют речку.
Сейдж снова огляделась в машине, считая животных, и посмотрела на большую пятнистую собаку. Их взгляды на мгновение встретились, и животное тут же забилось в самый угол заднего сиденья. Собака свернулась клубком вокруг своей игрушки и попробовала закрыть голову лапами.
— Не бойся, — проговорила Сейдж, протягивая к ней руку.
— Это Петал, — произнес Дэвид, взглянув в заднее зеркало. — Она питбуль.
Сейдж отдернула руку:
— Разве они не бросаются на людей?
— Только невежественные люди так думают. Петал с собачьей фермы. Знаешь, что это такое?
— Нет, а что?
— Такое место, где сажают собак в клетки и держат там до смерти. Матери тратят всю свою жизнь на то, чтобы рожать щенят, один помет за другим. А щенков забирают прежде, чем они их выкормят, и тут же собаки беременеют снова, даже не успев пережить потерю своих детей. Это плохое место.
— Петал жила там?
— Да, она была одной из матерей. С тех пор, как я забрал ее оттуда, Петал все время думает, что беременна.
— Боже мой. — Сейдж снова посмотрела на Петал, которая положила свою потрепанную игрушку между лапами и нежно лизала ее. — Похоже, ей нравится эта игрушка.
— Она думает, что это один из ее щенков, — произнес Дэвид. — Ей всегда кажется, что она должна выхаживать своих детей.
Сейдж незаметно дотронулась до своего живота. Ребенок успокоился и лежал теперь тихо. Странно было слышать, как молодой парень с таким знанием рассказывает о беременности, о вскармливании щенков. Все это казалось таким же невероятным, как и то, что сама Сейдж была уже на таком большом сроке. Через три месяца она родит и узнает, что чувствует Петал.
— Ты забрал Петал оттуда?
— Да, — ответил Дэвид. — И других забрал из похожих мест.
Сейдж снова посмотрела на заднее сиденье. Две другие собаки были такие же тихие, как и Петал. Та, что была с забинтованной головой, коричнево-белый спаниель, лежала на противоположном от клубка-питбуля конце сиденья. Посредине, свернувшись в тугой шарик, лежал шотландский терьер. У матери Сейдж и тети Хэтуэй очень давно были такие собаки. Сейдж знала, что эта порода отличается буйным нравом и эти собаки бывают довольно злыми и любопытными, но этот пес даже не поднимал головы.