Страна грез
Шрифт:
– Спасибо, - сказала я еще раз, - Правда.
Он кивнул, улыбнувшись, и достал из карманов перчатки.
– Хороших тебе каникул.
– И вам, - отозвалась я, боковым зрением увидев, как машина Роджерсона въезжает на парковку. Мэттью взял меня за руку, и мои пальцы буквально утонули в его шерстяных перчатках. Он с улыбкой потряс мою руку, как мы с Кэсс делали в детстве, изображая рукопожатие взрослых.
– Счастливого Рождества, - сказал он. В этом было что-то очень милое – в его улыбке, в его пальто, даже в его смешных перчатках. Я чувствовала себя так безопасно с ним, хоть почти и не знала его, и мне совершенно не хотелось выходить
– Ладно, - он отпустил мою руку. – Еще раз с Рождеством, увидимся!
– Вообще-то, я тоже уже иду, мой друг приехал, - сказала я, и Мэттью придержал для меня дверь.
– Увидимся, Кейтлин, - махнул он на прощанье, когда я направлялась к машине.
– До свидания, - отозвалась я.
Роджерсон открыл мне дверь, все еще глядя вслед Мэттью.
– Кто это? – поинтересовался он, пока я застегивала ремень безопасности.
– Наш учитель, он ведет курсы, - ответила я. – А где ты был?
Роджерсон только покачал головой, объезжая парковку.
– Дейв пообещал дело на миллион баксов, но так и не появился. Я ждал его час.
– М-да, - протянула я, - ты, должно быть, был очень зол на него.
Он не произнес ни слова, посмотрев в окно с моей стороны поверх моей головы. Проследив за его взглядом, я увидела Мэттью, идущего по улице с сумкой на плече и убравшего руки в карманы пальто. Я уже хотела сменить тему разговора, но, посмотрев на Роджерсона, почувствовала какое-то напряжение. Он наблюдал за Мэттью, пока тот не скрылся за углом, а я почему-то думала о фотографии, что была в сумке на моих коленях: о выражении его лица, о черных голых деревьях позади него, о светло-сером, почти белом, небе.
Роджерсон молчал всю дорогу домой, а когда мы миновали наш почтовый ящик, как обычно, проехав чуть выше по улице, он просто отстегнул свой ремень, все так же молча глядя прямо перед собой. Я сцепила пальцы. Он просто в плохом расположении духа, это не моя вина. Дейв заставил его ждать, и он вышел из себя. К тому же, он не мог видеть, как Мэттью пожимал мне руку… или мог? Сейчас я просто выйду из машины, а завтра все будет хорошо. Ну конечно же. Разве может быть иначе?..
– Так, - внезапно услышала я голос Роджерсона, когда уже хотела открыть дверь, – что у тебя с тем парнем, Кейтлин?
– Ничего, - собственный голос вдруг показался мне странным, каким-то слабым и тонким.
– Я видел вас. – Его слова были отрывистыми, голос напряженным. – Не ври мне.
– Я не вру, - протестующе воскликнула я. – Я просто пожелала ему счастливого Рождества, и он пожал мне руку.
– Я сказал, не ври мне! – крикнул Роджерсон, и все пространство в машине словно задрожало от этих слов.
– Я не… - шепотом начала я, - Роджерсон, пожалуйста! Это ничего не значило, - я дотронулась до его руки. Он казался застывшим, словно статуя, его взгляд был направлен прямо перед собой, но, стоило моим пальцам коснуться его рукава, как его ладонь сжалась в кулак, а в следующее мгновение я сильно ударилась щекой о дверную ручку, ободрав кожу. Я с трудом могла открыть рот, но все же попыталась все объяснить еще раз.
– Роджерсон…
– Заткнись, Кейтлин.
– Но…
Он хлестнул меня по другой щеке, и мое лицо словно рассыпалось на тысячу осколков. Я прижала ладони к щекам, пытаясь не дать голове расколоться от пульсирующей боли внутри и снаружи.
– Это не моя вина, Кейтлин, - низким голосом проговорил Роджерсон. – Ты сама знаешь,
Не в силах выдержать еще одного удара, я не сказала ни слова. Закрыв глаза, я снова сосредоточилась на списке вопросов из теста по истории. Главным секретом Роджерсона были только его глубокие знания обо всем на свете. Какой прибор используют моряки для измерения времени? Хронометр. В каком городе Италии была приготовлена первая пицца? В Неаполе. Я прислонилась горящей щекой к прохладному оконному стеклу и посмотрела на крыльцо нашего дома. На ступеньках стоял толстый пластиковый Санта, фонарики освещали подъездную дорожку, а на крыше гаража мы установили несколько фигурок оленей. В окне кабинета я увидела отца, сидевшего в кресле с газетой. Я закрыла глаза и мысленно попросила его выйти зачем-нибудь на улицу, увидеть машину, подойти и спасти меня от Роджерсона и от себя. Но он не услышал. Папа сложил газету и включил телевизор, как делал всегда, ожидая нашего с Кэсс возвращения.
***
Когда я вошла на кухню двадцать минут спустя, мама вынимала запеканку из духовки.
– О боже мой! – воскликнула она, едва увидев меня. Она поставила противень куда-то на стол и поспешила ко мне, на ходу вытирая руки о фартук, разрисованный маленькими рождественскими елочками, – Что произошло, Кейтлин?!
– Я упала, - моментально откликнулась я, когда она подняла мой подбородок и откинула волосы со лба, изучая мою щеку.
В машине Роджерсона, выкурив сигарету, я взглянула на себя в зеркало заднего вида. Мое отражение выглядело не так плохо: просто небольшое покраснение и пара легких царапин.
– Упала? – повторила мама, внимательно глядя на меня. – Джек, иди сюда! – позвала она. Я мотнула головой.
– Мам, все в порядке!
Отец с улыбкой вошел в кухню, но его лицо вытянулось, стоило ему увидеть меня.
– Возле почтового ящика был лёд, я поскользнулась и… вот, - неловко попыталась объяснить я.
– Так я и знала! – воскликнула мама, усаживая меня на стул. Случайно задев спинку стула плечом, которым я тоже ударилась, когда в машине отлетела к двери, я резко втянула воздух. К счастью, она ничего не заметила. – Джек, разве я не говорила, что, возвращаясь от Боу, тоже поскользнулась на том месте? Кейтлин, а Роджерсон ведь был с тобой? – поинтересовалась она.
– Нет, - я покачала головой. – Он высадил меня, и, когда я уже подходила к крыльцу, земля словно выскользнула у меня из-под ног.
– Ну, - сказал папа, глядя на меня слегка виновато, - думаю, нужно приложить холод. Маргарет, достань пакет со льдом из морозилки. Пока не стало хуже, надо…
– Пап, все нормально, - я попыталась встать, но он удержал меня на месте, - уже почти не болит, правда!
О том, чтобы сказать правду, я даже не задумывалась. Мне просто хотелось отправиться к себе в комнату, свернуться в комочек на кровати и заснуть.
Роджерсон скрутил и зажег сигарету, не произнося ни слова, я сидела рядом, и звон в моих ушах никак не прекращался. После нескольких затяжек он, кажется, отошел. Он притянул меня к себе, сказал, что очень любит меня и поцеловал. Поцелуй не был слишком нежным, скорее, напротив, но мне было все равно. Я внезапно поняла, что у меня появилось слишком много секретов: сигареты, наркотики, пропущенные тренировки, чтобы беспокоиться о чем-то еще. Забавно – стоило мне впустить в свою жизнь одну тайну, как за ней начали появляться и другие.