Страна грез
Шрифт:
Но моя сестра была другой. Мы были слишком похожи, поэтому я боялась, что она легко заметит перемены в моем голосе и по одному слову, сказанному мной, поймет, что происходит. Мне нельзя было быть раскрытой, тем более – Кэсс. Она была сильнее, умнее и никогда бы не позволила такому случиться.
Засунув руку под матрас, я вытащила дневник, пролистнула несколько заполненных страниц и открыла чистую. Мама все еще смеялась на кухне, видимо, Кэсс рассказывала что-то смешное, а я начала свой собственный, беззвучный, диалог со старшей сестрой.
«7 января.
Дорогая Кэсс,
Помнишь,
В этот Новый год я больше не чувствую ничего подобного. А ты?
Со мной что-то происходит. Я как будто сжимаюсь, и становлюсь все меньше и меньше, и я не в силах остановить это. Слишком много всего идет не так, но мне стыдно признать реальностью даже меньшую часть этого. Это все как прорубь в пруду, ты подходишь к ней, и она кажется небольшой, но вот под твоим весом лед проламывается, прорубь становится больше, и ты падаешь. Я как будто сплю и не могу проснуться…»
Как-то, серым февральским днем, я направилась к Коринне, чтобы выкурить сигарету перед тренировкой, а потом, может, пропустить занятие, но, приехав, увидела, что свет выключен. Беспрепятственно зайдя внутрь, я увидела Коринну, которая спорила по телефону с представителем управляющей компании.
– Я понимаю, - сказала она. Увидев меня, Коринна кивнула в знак приветствия. Без включенного телевизора здесь было непривычно тихо, я даже слышала, как мурлычет их кот откуда-то из другого конца комнаты. Коринна сидела на диване, перед ней были разложены квитанции, в руке она держала калькулятор и, плача, пыталась что-то подсчитать. – Но мы ведь за все заплатили! Я имею в виду, я точно помню, как отдала деньги своему парню, и он пошел платить, так что я не знаю, как…
Она замолчала, прислушиваясь, потом покачала головой и достала из пачки, лежавшей рядом, бумажный носовой платок.
– Да, хорошо. Я поняла. Спасибо.
Коринна положила телефон на столик и закрыла лицо руками. Ее браслеты соскользнули по запястьям со знакомым звоном.
– Боже мой, - простонала она, не отнимая руки от лица.
– Мне жаль, - сказала я. Коринна взглянула на меня и попыталась улыбнуться.
– Ты знаешь, что в Лос-Анджелесе сегодня семьдесят два градуса (*имеются в виду градусы по Фаренгейту, это примерно 22 градуса по Цельсию)? И это посреди зимы? Там, наверное, рай.
– Звучит неплохо. Я буду скучать по тебе, когда вы уедете, - я пыталась поддержать ее, как могла.
– Ты можешь приезжать в гости, - Коринна мечтательно улыбнулась, зажигая сигарету. – Мы пойдем на пляж, встретим кинозвезд и будем загорать в середине февраля!
– Здорово! Считай, я уже там.
Мне действительно хотелось бы быть сейчас где-нибудь… Подальше отсюда.
– Я постоянно об этом думаю, - сказала она мне. – Знаешь, это просто все, чего я хочу.
Я кивнула. Калифорния казалась такой далекой и нереальной, но, возможно, там действительно было
***
Когда я вошла в зал, все уже собрались и ждали лишь меня одну.
– Кейтлин, - начала Челси Роббинс. – Мы рады, что ты наконец решила присоединиться к нам. Присядь, мы хотели поговорить с тобой.
Я с трудом сглотнула и села на край скамейки. Все, кроме Рины, которая притворялась занятой завязыванием шнурков, смотрели на меня. Все девчонки были в спортивной одежде, шортах и майках, одна я надела длинные штаны и кофту с длинными рукавами. В зале еще не было слишком уж жарко, и я радовалась, что никто не увидит мои ноги или руки обнаженными. На тренировках я справлялась, кажется, неплохо, никто не замечал, что я под кайфом, что тоже не могло не радовать меня. Сигарета – вот все, что было нужно, чтобы пережить еще одну тренировку.
«Восстание болельщиц», вспомнила я, оглядевшись вокруг – сплошь серьезные лица, все взгляды направлены на меня.
– Кейтлин, - начала Челси, как уполномоченная говорить от лица всех и каждой, - нам кажется, что сейчас самое время обсудить все, что происходит с тобой, и твое будущее.
– Мое будущее?
– Да. Как ты видишь себя в команде, - губы Челси были яркими и розовыми, потому что она без конца их облизывала. Не лучшая привычка, капитан. – Думаю, ни для кого не секрет, что ты часто бываешь… Хм, не в настроении, чтобы прийти на тренировку. Я права?
Про залу пронесся тихий гул соглашающихся с ней голосов.
– А если ты приходишь, то опаздываешь, часто присаживаешь на скамейку и отдыхаешь, как будто у тебя совершенно нет сил, - Челси сцепила пальцы, - Ты не обращаешь внимания на замечания, ведешь себя как-то отстраненно… Может быть, у тебя есть какие-то проблемы?
Гул усилился. Элиза Дрейк энергично закивала, ее хвост раскачивался за спиной. Свет в зале был очень ярким, и я чуть прищурилась, глядя на них – недовольные, мрачные, надутые. Проблемы. Вы не знаете и половины.
– Кейтлин, - Челси начала терять терпение. За ее спиной Линдси Уайт, чья модельная карьера пошла под откос из-за того моего давнего падения и ее сломанного носа, закатила глаза. – Мы хотим дать тебе шанс объяснить, исправиться.
Я оглядела их, таких стройных и красивых, сияющих и прекрасных. Рина грустно смотрела на меня, а Элиза Дрейк, оказывается, сбросила те пятнадцать фунтов, и теперь ей ничто не мешало снова занять свое место на верхушке пирамиды.
– Кейтлин! – воскликнула Челси. – Тебе, что, совсем наплевать?!
Мне здесь было не место. Никогда мне здесь не были рады. Теперь, когда в моей жизни появился Роджерсон, чирлидинг казался иностранным языком, на котором я не говорила уже долгое время и теперь с трудом вспоминала. «Тебе наплевать?». Вопрос показался мне странным. Конечно же, мне наплевать. Если бы все было иначе, я бы не носила мешковатые свитера. На моих запястьях не было бы старых синяков, а на спине – свежего. Я бы не притворялась невидимкой. «Тебе наплевать, Кейтлин?».
Все всё еще смотрели на меня.