Страна мечты
Шрифт:
А ведь война здесь, в Риме, была всего два месяца! Господи, и каково же было русским, три года сражаться с армией Гитлера, предавшегося сатане — как объявил Его Святейшество Папа? И еще спасти Италию — и эти идиоты южане еще смеют считать русских дикими варварами? Мадонна, спасибо тебе за то, что вразумила меня тогда не поехать на юг!
Подошло время идти в ателье. Я удивилась, увидев у дверей репортеров с фотографами! Оказалось, это всего лишь представители модных журналов — и кто же их пригласил? Ладно, если они не будут нам мешать. Что, не только платье, но и пальто готово?
— Конечно, синьора! Преимущества фасона, что его почти не надо подгонять по фигуре!
Платье смотрелось эффектно! Легкий летящий шелк, создавал объем как раз в той мере, в которой нужно. Но все же чего-то не хватало, силуэт в зеркале выглядел перетяжеленным
Защелкали фотоаппараты. Я что, еще и на страницы журналов попаду? Ответить на вопросы? Тут я вспомнила, что Лазарева говорила — одежда во — первых, движений не должна сковывать, во — вторых, скрывать недостатки фигуры и подчеркивать достоинства. И конечно, быть красивой — и это все! Отсюда следует, что подражать моде просто глупо! Просто оттого, что один и тот же фасон на разных людях выглядит совершенно по — разному — на ком-то красиво, кого-то уродует. Вот я придумала то, что на мне сейчас — красиво, удобно, и мне безразлично, модно это или нет!
Я даже назад переодеваться не стала, велела старое, что на мне было, упаковать, и отослать в отель. И была восхитительная прогулка по вечернему Риму, жаль что недолгая, четверть часа пешком — и я в новом платье, пальто и шляпке, под руку с моим рыцарем, самым любимым человеком! Совершенно не хочется сейчас о делах думать — а лишь, мимо зеркальной витрины проходя, украдкой взглянуть, о мадонна, я не какая-то кокетка, но истинно сказано, что самое лучшее украшение для любого синьора, это красивая и нарядно одетая синьорина рядом! А если пальто — накидку по бокам не застегивать, мои руки в проймы вперед, а его рука незаметно на моей талии, это так приятно, почти как… мадонна, прости, но разве это грех, если со своим законным супругом? Ну хорошо, мадонна, чтобы слишком часто не подвергаться искушению — вот интересно, можно ли пальто сделать по тому же фасону, что платье, широкий клеш прямо от плеча, а рукав наверное, реглан? Ну вот и отель, мы наконец поднялись в свой «королевский люкс», и остались одни. О, мадонна, прости — но какая тут замечательная, мягкая и просторная кровать!
И была церемония на следующий день — в бывшем королевском дворце, где теперь заседало правительство, слышала я, одно время всерьез хотели перенести столицу в Турин или Милан, где сидел «Народный Комитет» товарища Тольятти — но слава богу, не решились лишать статуса Вечный Город — а кто-то усматривал и намек, что мы не смиримся с отделением Юга, восстанавливая не какое-то герцогство Пьемонт, а республику Италия, и что какие-то провинции в нее сейчас не входят, так это временно. Моему рыцарю, как другим, бравшим в плен фюрера, вручили Золотую Медаль за воинскую доблесть — по уставу, даже генерал должен первым отдавать честь солдату, имеющую эту награду! Но что это — слышу и свое имя? Мне, медаль, за что, ведь я там, в поезде Гитлера, не совершила ничего геройского? (прим. — см. «Врата Победы» — В. С.).
— Иди — подтолкнул меня мой рыцарь. И уже после, когда я не верила еще, что получила одну из самых высших итальянских наград, сказал:
— Ты ведь сделала там все, что должна была. Там, где мы победили. Тот, кто усомнится — пусть представит себя в том деле. Медаль твоя — по праву!
О, мадонна, за что мне такое счастье? А ведь Лазарева говорила — жизнь одноцветной не бывает никогда! И если сейчас со мной лишь хорошее, подряд — то берегись, когда надвинется буря, и будь к ней готова! А у меня сейчас — пистолет с собой, стрелять не разучилась, русбой ограниченно, но что-то еще могу. Что может случиться опасного — тем более здесь, в Риме, где нас готовы носить на руках?
Мое счастье неразрывно связано со счастьем моего мужа. И того, кто должен родиться у меня, через три месяца. И всей Народной Италии, и СССР — не под властью же таких, как Дон Кало, жить мне и моим детям?
И любого, кто встанет против, я убью.
Юрий Смоленцев «Брюс».
Золотая медаль «За воинскую доблесть». Она же, в разговоре, «Золотая Медаль Сопротивления», которой в иной истории из иностранцев был награжден только один — русский партизан Федор Полетаев, геройски погибший в сорок пятом. Разница в названиях оттого, что эта награда, вторая по старшинству в Италии (выше лишь Военный Орден, аналог немецких Крестов, пяти степеней) была учреждена еще в девятнадцатом веке, то есть ею награждали и солдат дуче, и (в иной истории) чернорубашечников фашистской «республики Сало», и наверное, (в этой реальности) воинство Дона Кало, если только оно может считаться за полноценную армию. И чтобы отличить, гарибальдийцы называли свою награду по иному. Теперь ее будут носить и семнадцать русских парней (все участники «охоты на фюрера», кто был до того приписан к Третьей Гарибальдийской, хотя бы временно, как наша команда подводного спецназа — а потому, подпадают под итальянскую юрисдикцию). И еще четверо итальянцев (ну и мундиры же у них, по — парадному — у нас генералы выглядят более скромно), и мой Галчонок. Ей медаль, в отличие от остальных, лишь в руки дали, на платье я ей помогал приколоть.
После была неофициальная часть, попросту, обед (не пьянка — все было культурно) с музыкой и танцами. Кроме награжденных, были еще итальянцы, гражданские и военные, и родственники награжденных (от Лючии человек с десяток, Марио я знал, еще какие-то двоюродные и троюродные дяди и тети, братья и сестры), были и наши, из посольства и штаба ГСВИ (Группы Советских войск в Италии). В разговоре вспоминали недавнее былое, и обсуждали дела текущие (прежде всего, военные). На южной границе было неспокойно — постоянно случались какие-то инциденты, иногда со стрельбой, а случалось, и с жертвами. Дон Кало увеличивал армию, с помощью американцев, закупал оружие, причем не только стрелковку. Вот не могу понять отношения итальянцев к секретности (вернее, к ее отсутствию) — так, какой-то подполковник сходу выложил мне, что по информации, добытой разведкой, «дон Задница» просит у янки продать ему тысячу танков «шерман», артиллерию, самолеты… и авианосцы, и крейсера, аппетит однако! И с кем же мафиози собрались воевать? Или ждут, когда мы свои войска выведем, чтобы начать поход на север?
И вдруг, ну прямо как в сказке, в зале появляется — нет, не фея, а какой-то мужик в возрасте, потертый и даже помятый, как его пустили вообще? Встал и стоит столбом — и смотрит на Лючию. Она как почувствовала, обернулась, побледнела, и вскрикнула — отец! Вскочила, бросилась навстречу, ну просто умиление! Ну как в каком-то сериале — хотя если подумать, о времени и месте церемонии нашего награждения было открыто объявлено, в том числе и в газетах, а вот где нас найти в Риме в другое время, где мы тут живем, приезжий мог и не знать.
Иду знакомиться с любимым тестем. У итальянцев семья, это святое — но вроде, по их понятием, если дочка замуж вышла, то отец над ней никакой власти уже не имеет? Так чисто по — человечески, отец моего Галчонка уважения заслуживает, хотя бы за такую дочку? Да и братец Марио тоже парень вполне нормальный, наш! Нет, всякое бывает, сам был однажды свидетелем, как в Мурманске в две тыщи девятом, папаша, вернувшись из мест не столь отдаленных, и обнаружив, что дочка успела замуж выйти, пьяным в драку полез, «а отчего меня не дождались, моего разрешения не спросили» — и загремел в итоге обратно, откуда только что вышел, поскольку ножик достал, слава богу, насмерть никого зарезать не успел. Так этот вроде не пьян — хотя выглядит каким-то пришибленным, ну спишем на возвращение из английского плена? Стоп — наши итальянцев из Александрии организованно вывезли еще в мае, а этот, по словам моей женушки, где-то сильно южнее воевал, то есть от британцев возвращается, а значит, через Неаполь! Конечно, войны между двумя Италиями нет, поезда ходят, и почта работает, и вообще бардак такой творится, что итальянцы через границу свободно ездят, родня и тут и там, это обычное явление, и нет еще никакой берлинской (вернее, римской) стены. Но все же, тревожный звоночек, с той стороны человек!
На вид, мужичок так себе. Лет под полтинник, но крепкий еще, загорелый под африканским солнцем. По моторике — не рукопашник совсем, максимум, обычная пехтура. Одет в штатский костюм, не новый, и чуть не по размеру — только что купил, вместо формы? В карманах ничего серьезного не оттопыривается, ну если только совсем компактное, вроде браунинга ноль шестого года. На меня смотрит — вот пытается пыжиться, промелькнуло что-то, но все же снизу вверх, понимает что майор Советской Армии, и сержант битой итальянской, это разные весовые категории! Тем более, если он про подвиги своей доченьки знает, то наверняка слышал и кто я? И Лючия тут же со мной рядом встала, меня под руку взяла, показывая статус — ну что, будем знакомы? Прошу к столу — место найдется!