Страна Мудрецов
Шрифт:
Жители продолжали заниматься мелкими делишками и развлекались по способности. А мне вдруг стало скучновато в Мурлындии. Хотелось что-то выдумать – радостное, как мир, который видишь, проснувшись ранним летним утром… Пусть даже за это побьют камнями.
Король, конечно, прогнал Петьку из дворца, нам пришлось перебраться к Митьке-папуасу. Лидка сказала:
– Мальчики, пора строить дом. Не жить же все время у Митьки!
Митька был радом и учил ежика ходить на задних лапах. Возражать он не стал, и мы поняли, что поднадоели…
– Пора, – без восторга согласился Петька. – Никуда не денешься. Предлагаю строить круглый, как у Митьки.
– А круглый дом трудно построил"? – спросил я.
– Легче легкого! – сказал Митька, спрятал ежика в мешок и приступил к объяснению: – Начинаешь с того, что рисуешь на земле круг. Потом через каждые три шага забиваешь по колу. Потом натаскаешь длинных веток, сплетешь между кольями плетень, оставив в нем пять дырок: одну для двери и четыре для окон. А дальше – совсем пустяки: намесишь глины с травой и обмажешь стены. Поставишь сверху крышу. Как делать крышу, я потом расскажу. Боюсь, что сразу ты всего не запомнишь.
Ранним утром Лидка сказала:
– Ну, начинаем!
– Сперва искупаемся, – хотел оттянуть зло дело Петька.
– Я тебе не приказываю, – сказала Лидка, – но мы с Мишей одни построим дом и будем в нем жить. Тебя не пустим!
Если бы эти слова сказал я, Петька стал бы артачиться, но Лидку он слушался беспрекословно. Он нарисовал круг и насчитал в нем тридцать шагов.
– Значит, надо вырубить в лесу десять кольев, – сказал Петька.
– Не будем мелочными, – возразил я. – Забьем по колу через каждые два шага. Легче переплетать ветками, а во-вторых, ты же видишь, как Митькины стенки шатаются. В общем, ты как специалист по копанию выроешь пятнадцать ямок. А мы пойдем рубить колья.
– Опять мне самая тяжелая работа! – возмутился Петька. Всегда он считал доставшуюся ему работу самой тяжелой. – И я хочу рубить!
Мне надоело все время с ним спорить. Я попросил:
– Лида, скажи!
– Петя, так надо! – сказала она.
Петька покорно взял лопату, а мы пошли в лес. Срубали тонкие елочки и очищали стволики от сучьев. За три приема мы перенесли на поляну все колья. Тем временем Петька вырыл пятнадцать ямок, упарился и лег на траву отдыхать. Я вкопал колья в землю, но они шатались и вели себя подозрительно. Надеяться на их устойчивость было нельзя. Пораскинув мозгами, мы срубили пятнадцать жердей и приколотили их к верхним концам кольев. После этого наша конструкция стояла совершенно незыблемо. Зато прошел целый день, а руки и спины ныли, как после сдачи норм на значок БГТО. Едва хватило сил развести костер. Я спросил:
– У Митьки спим или здесь? Как-никак, у нас три одеяла.
– Крыша важнее, – сказал Петька. – От нее самое тепло.
– А я за то, чтобы спать в своем доме, – сказала Лидка.
– Предлагаю расчистить пол и натаскать травы, – поддержал я Лидку. – Обойдемся пока без крыши.
– Предупреждаю, ребята: дом это последнее, к чему я прилагаю руки! – сказал Петька. – Докончим его – и станем жить в свое удовольствие, без всякой работы!
С этим мы согласились. Кто же откажется жить в свое удовольствие? Поди сыщи такого дурака на свете…
Целых два дня мы ничем другим не занимались, а только носили из лесу длинные ветки и заплетали их между кольями. На второй день Петька стал тереть поясницу и грозить, что наплюет на нас и уйдет жить к Митьке-папуасу.
– Раз в жизни попал в страну, где все можно, а приходится с утра до ночи трудиться, вместо того чтобы развлекать себя легкими и приятными забавами, – стонал Петька. – Хочу, наконец, сесть посреди улицы и сыграть на гитаре «Во саду ли в огороде»!
Но чувство еще удерживало его. Петька был влюблен в Лидку до неприличия. Он покорялся ей во всем.
– Мы должны достроить дом и жить по-человечески, – повторяла Лидка. – Ведь мы не какие-нибудь жители…
Плетень наконец соорудили. Но прежняя работа показалась нам детской забавой, когда начали месить глину и обмазывать стены. Тяжело вспоминать, какие мы были грязные, измотанные и злые.
И Петька не выдержал: он швырнул лопату, плюнул и пошел разыскивать Митьку-папуаса. Когда мы, проработав день, легли без ужина спать, я услышал, что Лидка плачет.
– Ты чего это?
Она ревела и не отвечала. Мне стало жалко Лидку. Работала она наравне с нами – значит, уставала больше. Как-никак, она слабее нас, мальчишек. А тут Петька устроил предательство… Я подвинулся ближе к Лидке, погладил ее по голове и сказал:
– Ну, не рыдай, Лидочка. Вернется твой Петька, никуда он не денется. Неужели он нас на Митьку променяет? Он же наш парень!
– Я понимаю, что в Мурлындии все можно, – сказала она, всхлипывая. – Только ведь нигде нельзя бросать товарищей!
Она опять заревела. Я гладил ее по голове и говорил:
– Лидочка, милая, не плачь, пожалуйста. Никто тебя не бросил, просто Петя устал и пошел отдохнуть. Ведь он не очень сильный. Помнишь, он хотел тебя понести и уронил? Ему надо прощать.
Лидка перестала рыдать и спросила:
– А почему ты меня тогда не понес, если ты очень сильный?
Я удивился такому нахальству и сказал:
– Не хотелось. С чего бы это я тебя носил?
– Не хотелось, так перестань гладить меня по голове. Слышишь?
Реветь она кончила, спать не мешает. Я отодвинулся, пожелал ей спокойной ночи, ответа не дождался и заснул.
Утром вернулся Петька. Он был какой-то пришибленный, вилял спиной и глядел в сторону. Он принес нам от Митьки лепешку и жареную сороку.
– Это не сорока, а рябчик! – клялся Петька.
Мы давно уже не собирали муравьев, а только строили дом. Продукты наши кончились. Пришлось поверить Петьке и съесть птицу.
Петька очень стыдился. Он набросился на работу, как на блюдо с клубникой. В тот день благодаря его усердию мы закончили обмазывать стены. На радостях разожгли костер и плясали вокруг него, как дикари, вернувшиеся с удачной охоты. Прекрасный дом, построенный нашими руками, стоял на месте, которое недавно было пустой поляной! Честное слово, он получился как настоящий!