Страна Мудрецов
Шрифт:
Он вскочил на ноги, пригладил гриву, стряхнул с себя травинки и толкнул камень в стене. Камень со скрежетом повернулся. Открылся вход в помещение.
– Только вытирайте ноги! – предупредил Главный.
Мы прошли в просторную, хорошо обставленную комнату. Я остолбенел. Ничего не понимая, я глядел на шкаф, полный книг в ярких обложках, письменный стол, широкий мягкий диван, удобные кресла и буфет с хрустальной посудой, на красивой тумбочке стоял пятидиапозонный приемник «Фестиваль». Пол был устлан пушистым ковром, а на стенах висели со вкусом подобранные эстампы…
– Глядите и удивляйтесь, я разрешаю! – сказал Главный мудрец. – Но пусть будет стыдно тому, кто подумает, что вся эта рухлядь служит для удовлетворения моих потребностей! Порой я захожу в это помещение и сравниваю, что мудрее: удовлетворять низменные потребности тела, или высокие интересы души? Сравнение выходит в пользу второго… Возьмите по апельсинчику! – предложил нам Главный и сам схватил из вазы большой рыжий апельсин.
Мы не отстали. Король Мур прихватил один апельсинчик в карман для королевы Дылды, как он объяснил нахмурившемуся Главному.
В глубине комнаты раскрылась незаметная дверь. Зашла женщина в платочке и спросила:
– Что, Арчибальдыч, обед подавать или как?
– Подавай, Францевна, – сказал Главный мудрец. – Хоть я и не желаю, но надо сделать гостям приятное. Да вынеси мне пижаму. Все-таки здесь не пещера.
За обедом, уписывая тушеное мясо, приодетый в золотистую пижаму Главный мудрец проповедовал закон высшей мудрости:
– Истина познается на опыте, путем сравнения, в борьбе двух основных начал: низменного телесного и благородного духовного. Поев жирной баранины, я убеждаюсь в том, что набитый желудок отрицательно влияет на способность мыслить. Стены, оклеенные голубыми обоями, отгораживают меня от мира, превращают жизнь в тягостное заточение. Когда я ложусь на мягкий диван, тело блаженствует, но дух замирает в сонном отупении. Хорошо ли это?
Мы молчали, не в силах решить.
– Это отвратительно! – решил за нас Главный. – И я встаю с дивана, иду в пещеру, проникаюсь счастьем полноценной жизни и учу жителей высшей мудрости. Теперь, Миша, ты понял, что я все испытал, знание далось мне не понаслышке, а тяжелым трудом и напряжением всех моральных сил?!
Я проникся глубоким уважением к Главному мудрецу. Нет, он не досужие выдумки проповедует, сам все испытал, все проверил!.. Значит, мы и в самом деле такие тупые, неразвитые и ужасно немудрые… Закосневшая в неразвитости Лидка толкнула меня в бок:
– Знал бы Петя, какой здесь пир идет!
Мне стало противно, что она ничего не поняла и не почувствовала, думает только о мясе и апельсинах. Разве в них счастье?..
Когда допили компот и сели на мягкий диван, который так и звал, чтобы забраться с ногами, Главный мудрец сказал:
– Идея группирует жителей и становится позвоночным хребтом порядка… Вот только в шахматы поиграть не с кем при таком порядке. Доктор, вы не любитель?
– Я все больше в камешки с жителями играю, – сказал доктор.
– Я умею. Давайте сыграем, – предложил я Главному.
В прошлом году я играл в школьном турнире, обыграл многих и заработал пятую категорию. Я надеялся проиграть Главному не слишком быстро. Ему по жребию вышли черные.
После первых же ходов я понял, что в теории дебютов он слаб, но вообще соображает прилично. Лидка болела за меня, а доктор за Главного. Король сперва бродил по комнате, с печальным выражением на лице разглядывал эстампы и ковырял обои. Но вскоре и он заинтересовался, для чего мы переставляем по квадратикам фигуры и какое нам от этого удовольствие. К концу партии Мур навалился животом на мои плечи и хрипло дышал в затылок. Партия сводилась на ничью, но Главный в одном месте прохлопал, и я провел пешку в ферзи. Конечно, он сдался. Сыграли еще, и белыми Главный выиграл. Я потерял бдительность и по-глупому пожертвовал коня. Сыграли контровую. Я играл осторожнее и выиграл. Потом выиграл Главный. Мы устали, сложили фигуры и согласились, что равны по силам.
Главный мудрец сказал мне:
– Оставайся у меня на острове. Под елкой жить не будешь, комнату тебе устрою не хуже этой. Только чтобы мудрецы мои не пронюхали, а то пойдут разговоры, брожение умов… Давай, а?
Отвечать отказом на такое радушное предложение было неудобно. Я замялся, стал что-то бормотать, но выручил король Мур:
– Миша мне самому пригодится! Откровенно говоря, в стране мудрецов не так уж много мудрых жителей…
Главный мудрец только усмехнулся.
– Он качели изобрел! – сказал король.
– Поменьше бы вы там изобретали, – буркнул Главный. – Впрочем, качели – это невредно. Миша, если захочешь, переезжай ко мне!
– Спасибо, подумаю, – сказал я.
Главный снял пижаму, растрепал бороду, натыкал в нее сучков и пошел провожать нас до берега. Солнце садилось. Косматые мудрецы вооружились удочками и разложили костры. Капитан Прунамель и матросы резались в карты. Петька лежал на старом месте пузом кверху. Когда я пихнул его ногой, Петька спросил:
– Ну, понял, в чем высшая мудрость жизни?
Я не мог ему ответить. В голове все перемешалось.
Матросы отвязали канат. Паруса наполнились свежим морским ветром. «Диоген» резво поплыл обратно в Мурлындию.
На песчаном берегу острова Высшей Мудрости стоял Главный мудрец и махал нам рукой… Может, ему тоже хотелось куда-нибудь съездить, да мешали дела.
ТЕТРАДЬ 10
Несколько дней я ходил совершенно растерянный, сочинял безумные планы, пытался даже уговорить Петьку с Лидкой бросить дом и уйти жить к морю. Мы один раз попробовали, замерзли и на следующую ночь пришли спать под крышу. Слова Главного мудреца не давали мне покоя. В самом деле, какая же это свобода, если над собой ты не властен? Тебе и поесть хочется повкуснее, и надеть на себя что покрасивее, и поиграть в интересную игру, и сделать что-нибудь, чтобы люди удивились и похвалили тебя… От всех этих желаний ты целиком зависишь, им подчинена твоя воля, они заставляют беспокоиться, трудиться, искать… А вдруг если я освобожусь от этих приземленных потребностей, то смогу взлететь к звездам и свободно парить по пространствам вселенной?..
Надо было как-то отвлечься. Я стал делать кровать, Лидка ушла за ягодами, а Петьку Митька-папуас куда-то увел. Я сколачивал кровать, понемножку успокаивался и думал о том, что в домах у жителей нет печек и что с ними будет, когда наступят холода?
Работа не клеилась, топор выпадал из моих рук. Я воткнул его в чурбан и пошел навестить Степана Кузьмича.
Старик все еще не вставал с постели.
– Мне вот что не понятно, – сказал я, согрев самовар и налив по кружке чаю. – Сейчас лето, погода теплая, дожди редко идут. А наступит осень, потом зима. Что жители будут делать? Ведь у них дома ветерком насквозь продуваются, печек нет, одежда легкая и вся в дырах. Замерзнут небось жители?