Страна мыслителей

Редькин Сергей Владимирович

25.0? .92

КАК МАЛО Я ЕЩЕ УМЕЮ

Когда заявился Сильвер, я была уже полностью готова к употреблению, приняв перед этим ароматизированную ванну, а заодно и противозачаточное. На мне были черные возбуждающие колготки и короткая шелковая маечка, едва прикрывающая мой пуп. Но Сильвер в этот раз был явно не в духе. Он не удостоил мои прелести даже мимолетным взглядом. Едва поздоровавшись, он тотчас заперся в ванной, где без каких-либо проволочек, под шум воды, принялся напевать какую-то грустную мелодию, чем-то отдаленно напоминающую звуки похоронного марша. Такое явное пренебрежение к моим прелестям, да и ко мне тоже, обидело меня настолько, что я капризно надула губки и решила не разговаривать с ним, пока он не попросит у меня прощения. Когда Сильвер, наконец, соизволил покинуть ванную комнату, я в гордом одиночестве

смотрела телевизор. Показывали какой-то жуткий боевик, в котором совсем маленький мальчик лет семи-восьми, не больше, оказался маньяком – убийцей, прихлопнувшим не только своих родителей, но и почти всех их знакомых. В общем, зрелище было откровенно гнусным и я, только из чистого любопытства не выключала телевизор. Мне непременно хотелось знать, чем все-таки эта гадость закончится. Когда Сильвер опустился в соседнее кресло, я не подала виду, что заметила его появление, продолжая с видом тонкого знатока наблюдать за преступлениями маньяка. Похоже я ненароком и в самом деле увлеклась этим зрелищем, ибо теперь уже и вправду не заметила, как Сильвер, так и не добившись от меня не только вразумительного ответа, но даже мало мальски обнадеживающего взгляда, поднялся с кресла и направился в свою комнату, хлопнув изо всех сил напоследок входной дверью. Только тут я, наконец, отвлеклась от телевизора и сразу же, как это свойственно пожалуй лишь мне одной, заподозрила что-то неладное. Пантерой подскочив к двери его комнаты, я изо всех сил надавила на нее плечом, но дверь не поддалась, она оказалась запертой. Тогда я принялась колотить в нее руками и ногами крича при этом: «Сильвер, открой! Что ты, в самом деле! Ну, прошу тебя, открой мне, пожалуйста!» Но Сильвер как видно и не думал уступать. Наконец, мне надоело без толку барабанить в дверь, и я решила отступить. Ну, думаю, Сильвер, не стоишь ты моих забот. Ты форменная свинья, а не человек. Другая бы уже тебя выгнала, а я все еще терплю, но ты, подлец, не ценишь этого.

Тут я разозлилась окончательно и принялась курить сигарету за сигаретой. Я всегда в таких случаях делаю именно так. И вот, выкурила я их с десяток, не меньше. В горле у меня запершило, глаза от дыма защипало, и тут я вновь о Сильвере вспомнила, а как вспомнила, так снова тревога змеей заползла ко мне в грудь. И я более настойчиво, чем прежде, почувствовала, что тут что-то не так. Снова я подошла к двери Сильвера, но на этот раз уже не стала в нее барабанить, а просто прислушалась. Так и есть, предчувствия меня не обманули. Из-за двери доносилось тихое рыдание...

Когда Сильвер закончил рассказ, я с ужасом поняла, что он действительно попал в очень неприятную историю, и дела его плохи. Ведь отказаться от порученной затеи у него не хватит мужества, и я это точно знаю, а выполнить ее – ему не по зубам. 3десь нужен такой человек как я, стойкий как камень и решительный как огонь. И я решила помочь ему. Если не я? То кто же? Ведь я ему почти жена. Ладно, слизняк, говорю я ему, помогу тебе и на этот раз, но больше не надейся на меня. Моему терпению тоже есть предел. Ну, он, конечно, от благодарности начал целовать мне руки и ноги, заодно и грудь, но отказаться от помощи все же не посмел. Видать, побоялся меня огорчить. А так как я решений своих не меняю, то и пошли мы с ним, как и договорились , вдвоем на его дело.

А оно было вот какое. Необходимо было похитить картину кисти знаменитого мастера из местного музея. А так как она являлась его единственной гордостью, то соответственно и охранялась должным образом. Хоть я и знала, что мой жених гангстер, но как-то сквозь пальцы смотрела на это. Но теперь, столкнувшись напрямую с его преступной деятельностью, я остро осознала, что быть преступником – это, действительно, преступно. Похоже, что, наконец, и он понял это. Во всяком случае, он твердо пообещал, сделав дело, окончательно завязать. План операции разработала я, это я умею, ведь я лучший секретный агент контрразведки. Итак, облачившись в бронежилеты и вооружившись до зубов, мы воспользовались моим служебным автомобилем, кстати тоже бронированным, и подкатили прямехонько к центральному входу музея перед самым его закрытием. Когда народу поменьше, да и стража подустала за день и не так бдительна. Перед этим мы с обоюдного согласия решили, что главную роль в деле все же буду играть я, а Сильвер будет лишь на подхвате. Не стану вдаваться в подробности того, как мы совершили это нехорошее дело,

скажу только одно: все прошло удачно. Да еще как! Ни одного трупа, даже раненых всего двое. Картину для начала оставили у меня, так для Сильвера было безопаснее, да и мне было гораздо проще изучить манеру художника. Я ведь тоже живописец, имею диплом, даже пару раз выставлялась, хотя и не особо удачно. Но как ни рьяно я принялась за дело, все же так и не сумела толком изучить манеру художника, ибо буквально вечером следующего дня мне позвонил мой шеф. И хотя в газетах не было еще сказано о происшествии ни слова дон Алонзо без предисловий буквально накинулся на меня.

– Анжела, что это вы опять натворили? До каких же пор я буду покрывать вас?

– Шеф, а в чем собственно дело? – попыталась я сначала отнекиваться, но скоро поняла, что шеф кое-что знает. Тогда я, как и обычно, все без утайки ему рассказала.

– Бог мой! – изумился шеф. – И вы ради этого слизняка пошли на такое. Анжела, вы действительно чокнутая.

– Шеф, а если это все-таки любовь? – только и нашлась ответить я на последнюю фразу шефа.

– Бросьте, Анжела, уж я то вас знаю, – отрезал шеф на другом конце провода.

– Ладно, на этот раз помогу вам, но чтобы подобное было в последний раз. Заходите завтра с самого утра в мой кабинет, там все обсудим. Похоже это не телефонный разговор. – Сказав это, шеф повесил трубку.

– Анжела, что вы мне подсунули? – голос шефа сорвался на откровенный крик. – Они чуть не убили меня, Анжела...

– Шеф, если дело выгорит, я обязательно поделюсь с вами, – безжалостно сказала я и бросила трубку. Да, видно мне еще многому предстоит научиться в жизни. Хотя бы в той же живописи. А ведь я думала, что хоть это я действительно умею.

07.05,92

ДАЖЕ НЕДОСТОЙНЫЙ ДОСТОИН ВНИМАНИЯ

Старший свиномордий его королевского величества Суперхряка 4, Хрю ибн Грос Хрю с откровенно недовольным выражением лица внимательно наблюдал за событиями, развернувшимися на телеэкране. Да и с чего ему было быть довольным. Их прежде непобедимая команда кетчистов начисто проигрывала. И кому? Каким-то там землянам, о которых прежде никто и не слыхивал.

После того, как счет стал шесть-ноль в пользу землян, и оставшиеся четыре схватки уже по сути ничего не решали, больше не в силах смотреть на откровенное унижение его любимцев, тяжело вздохнув, Грос Хрю выключил телевизор. Сделав это он глубоко задумался. В эти мгновения ему было о чем подумать.

Его Свинское великолепие король Суперхряк Четвертый явно не поверил своим ушам и поэтому настойчиво попросил представить ему рапорт в письменном виде. Когда рапорт был, наконец, представлен, его величество, надев очки, уж им-то он не мог не доверять (сколько раз при помощи их ему удавалось успешно подсматривать гнусности, творимые наложницами в его отсутствие), тщательно изучил данный документ, проявив при этом истинные чудеса усидчивости. Еще с детства его величество привык делать все на редкость обстоятельно. И вынужден был признать, как впрочем ему не хотелось в этом сознаваться, что со слухом у него все в полном порядке, и стало быть его непобедимые кетчисты действительно проиграли. И более того, проиграли с сухим счетом. О, Боже, продуть десять -ноль. Да это же форменное безобразие!

– Всех ко мне! А ответственного за команду в первую очередь, – накинулся его величество на старшего свиномордия.

3ная лютость нрава владыки, Грос Хрю не на шутку струхнул. Ладно, кетчистов-то он, пожалуй, сможет отловить, они-то хоть местные, а если нет, то тоже не велика беда, заменит какими-нибудь иными мордоворотами, да и дело с концом. Ведь его великолепие все равно не снизойдет до разговора с ними. А вот как быть с ответственным? С ним-то он обязательно захочет побеседовать, а этот ответственный еще до начала матча удрал в свою родимую заграницу. Как видно, подлюга чувствовал, что круто сумел

нагадить. А заграница она, ох, как далека! Да и не очень-то их за границей жалуют. Могут из вредности и не удовлетворить просьбу о выдаче. А ведь времени в обрез, его величество не любит повторять своих приказов. А забыть о таком позоре он вряд ли захочет, так что надо как-то выкручиваться.

– Ну что, сдаешься, козлище? Ишь, чего захотел. В следующий раз будешь знать к кому пристраиваться, а пока получай еще раз в левое, а затем и в правое.

– Ой, да за что же? Я же хотел как лучше.Ведь я не знал, что вы этого не любите!