Страна мыслителей
Шрифт:
– Значит, по рукам, – говорю я ему, – когда прикажете сделать первый доклад о ходе расследования?
– Как только появится что-нибудь стоящее. А до той поры видеть вас не хочу, – и шеф откровенным жестом показывает мне на дверь, выметайся, мол, отсюда.
– Гуд бай – ехидно говорю я ему и змеей выскальзываю за дверь.
Придя домой, я первым делом достаю из кармана заветный клочок и, наплевав на все остальное, принимаюсь внимательно изучать его. На работе я побоялась сделать это. Сами понимаете, всякое может случиться, а вдруг кто-нибудь что—либо заподозрит, и тогда уж точно примут все меры, чтобы навредить. Сами знаете, какие нынче люди. Как только повнимательнее взглянула я на этот клочок, так сразу и поняла, что что-то здесь не так. А как прочитала первую фразу, так сердце мое разом и замерло, а лицо залил гадкий румянец стыдливости. Бог мой, это же клочок от моего письма, которое я написала начальнику на прошлой неделе. После него он и обратил, наконец на менявнимание.
. «Какая низость ! » – негодующе фыркнула я. Как он мог оставить подобное в таком ненадежном месте. Ведь вор наверняка унес вместе с документами остальную часть его содержания, и теперь он от души посмеется надо мной. Хорошо, если это человек незнакомьй . А если это знакомый? Тут уж я настолько расстроилась, что только после третьего стакана бренди хоть как-то успокоилась. Короче, пропал за зря у меня этот вечер, я не только ничего не узнала путного, но и себе вконец настроение испортила.
Прихожу на другой день я на работу злая как мегера и тут же в кабинет шефа. К черту, думаю, приличия, скажу ему все как есть. А шеф как будто меня только и ждал. Не успела я еще порог переступить, а он уже тут как тут и опять за свое. Тут меня так и прорвало! Все сказала ему. Вижу, похоже и он обиделся. И такая тут радость меня взяла, что я рассмеялась ему прямо в лицо. Рассвирепел не на шутку шеф, первый раз за все время драться полез. Я даже приятно удивилась, неужели и он способен на подобное? Но где ему со мной справиться. Скрутила я его, я ведь имею черный пояс по Джиу -Джитсу. Скрутила, и тут в голове моей и запрыгала одна лихорадочная мысль. А что, если надавить на шефа посильнее, может это не только не повредит делу, а напротив, поможет мне узнать что-либо важное. Попытала я его для начала самую малость, шеф ведь, вроде как и неудобно. Может поймет все же и тогда сам добровольно все без утайки расскажет. Вижу, не хочет, да еще и сопротивляется; гад. Тут я ему и всыпала, как только могла. А могла я не мало, черный пояс ведь не дают за одни только красивые глаза. Как только я всыпала ему как следует, он сразу нашел, что сказать. А чуть позже и вовсе
раскололся. Выходит, он, сучок этакий, письмо специально там хранил, чтобы работая с теми самыми секретными документами, заодно и перечитывать мое послание. А работал он с этими документами, как он пытался уверить меня, почти ежедневно. Но я ему похоже не поверила и принялась еще более усердно осуществлять задуманное. Вот тогда он мне все и выложил. Оказывается, документы и не пропали вовсе. Просто он решил спрятать их, чтобы свалить впоследствии вину на одного из неугодных ему сотрудников, незаметно подкинув тому документы. Кто этот сотрудник, я позволила ему промолчать. Пожалуй, я тоже знала, кто он. И вообще, я сделала вид, что меня все это мало интересует. И если что действительно волнует меня, так это пропажа оставшейся части письма.
– Где письмо? – рявкнула я, ударяя шефа об
стол головой, значительно сильнее, чем прежде.
– Хватит! – завопил благим матом начальник, – больше я ничего не знаю, письма в этот раз уже не было. И не странно ли, но на этот раз я почему-то ему поверила.
Вставка:
Сегодня, наконец, дал знать о себе и похититель письма. Позвонив мне домой, он без обиняков выдвинул все свои требования. Сначала я сказала «нет», но через два часа он позвонил снова, и тогда я сказала «посмотрим».
– Анжела, можете выходить на работу, я вас уже простил, – именно такими словами завершил свой звонок мой шеф ранним утром три дня спустя после того, как мы с ним повздорили. Я в то время еще нежилась в постели, все еще думая. как мне быть дальше. 3вонок этот был как нельзя кстати. Он намного облегчал мне доступ к задуманному. И вот я снова, в который уже раз за последние дни, в кабинете шефа. нa это раз все чин-чином. Никаких, даже малейших, разногласий. Сегодня шеф собран как никогда. Он так толково мне объяснил внёсенные им в план предстоящей операции изменения, что я не только все поняла, но и сама сделала к этому пару дополнений, с которыми шеф на этот раз безропотно согласился.
– Вот и прекрасно, – сказал в заключение шеф. – с понедельника можете и приступать. – Простились в этот раз мы поистине по-дружески, даже чмокнулись напоследок.
Что же делать? Неужели придется все-таки удовлетворить требования вымогателя? Похоже, что так, ведь времени остается в обрез. Начиная с понедельника я буду находиться уже в нескольких тысячах километров отсюда, пытаясь успешно завершить возложенную на себя миссию. А до этого просто необходимо вернуть письмо. Ведь не могу же я оставить такую мину в своем тылу, а вдруг,
чего доброго, она все-таки взорвется... Вот тогда, уж точно, вовек не отмоешься. Но ведь не зря говорится, что гораздо проще решить что-либо сделать, чем на самом деле сделать это. Да и совестно мне было ужасно. Ведь дело, как ни крути, откровенно постыдное. Поэтому, промаявшись аж до самого утра; куда там заснуть. коль в голове такое, я все-таки так окончательно ничего и не решила. И тут вновь позвонил он и на этот раз уже откровенно пригрозил. Оказывается, он каким-то образом узнал о моей командировке. Он даже намекнул, что знает, куда и зачем я еду, и это окончательно сработало в его пользу .Встречу назначили на завтра.
И вот мы встретились. Слово свое он сдержал,
отдал письмо, как и обещал, в целости и сохранности. И вообще, вел себя как истинный джентльмен. Даже попытался заверить меня, что письма толком-то и не читал, не любит, мол, таких грязных дел. И если бы не приказ начальника, он никогда бы не совершил подобной низости. Я думаю, он не лгал мне. Не мужское это дела гонятьсяза женскими письмами. Лишь одно несколькоиспортило общее впечатление о нем. Уж больно он скрупулезно рассматривал принесенные мной документы, а ведь мог бы и на слово поверить. Я все же, как никак порядочная женщина. У меня ведь и дочка есть, правда, она – живет у бывшего мужа, которой я, хотя и изредка, а все же объясняю, что хорошо, а что все-таки плохо. Как сделала я свое черное дело, так сразу вроде и как гора ,с плеч Но нет, не надолго мне полегчало. Уже к вечеру следующего дня совесть окончательно замучила меня. Так стыдно мне вдруг стало. Ну, право, хоть жизни себя лишай. Но, подумав как следует, я все же решила не делать этого. Куда будет честнее, да, пожалуй, и мужественнее, взять да и признаться во всем начальнику, а там будь, что будет. И как не боязно мне было, я все же нашла в себе силы сделать это. Как священнику на тайной исповеди прихожанин раскрывает полностью свои самые сокровенные тайны, так и я, все без утайки выложила шефу. Посмурнел мой начальник. Желваки так и заходили по eгo скулам. Но ничего плохого он мне все-таки не сказал. Более того, взял да и отпустил меня с миром. Сижу я на своем рабочем месте. Сижу и дрожу. Жду решения своей судьбы. Неужто и на этот раз мне повезет. И вот, уже ближе к вечеру, вызывает меня шеф снова в свой кабинет, а там, мать моя, сам первый заместитель генерального директора. Уж кого-кого, а его следовало бояться рыбкам и покрупнее меня. И надо же, этот монстр, завидев меня, не только не хмурится, напротив, он ласково улыбается. Подозвал меня мой начальник к столу и говорит монстру, хотя и малость заискивающим, но довольно твердым тоном: «А это, уважаемый господин директор, наш лучший агент. Тот самый, который совсем недавно так успешно выполнил возложенное на него особо трудное задание. Уверяю вас, что только он один и никто больше сможет выполнить то, что вы задумали, господин директор .»
– Вы хотите сказать, что, если поедет она, то риск будет минимальным? – Директор, казалось, не очень верил словам шефа.
– Хотя все может быть, – сказал директор , пристально глядя мне в глаза. –Ведь удалось жеей так лихо надуть такого матерого агента, как Берлах.
Что за Берлах, хотела было я спросить у шефа, но тот вовремя успел подать мне знак, что делать этого не следует.
– С вашего разрешения, я отпущу агента, если он вам более не требуется, – обратился шеф к директору.