Страна не для него
Шрифт:
– Спасибо! – выпалил он и кособоко склонился в сайкейрене. – Ой, нет, не так… Доброе утро! – склонился еще раз. Сам понял, что опять сделал что-то не то, даже на обалдевшие лица Кицуне и его мамы смотреть не надо было! – Черт… О, вспомнил! Здравствуйте! – и согнулся пополам, свесив руки до самого пола.
Кицуне виновато посмотрел на маму, боясь, что она не одобрит его умения выбирать приятелей. Но та лишь нежно улыбалась. Первого друга ее сына, действительно, нужно было многому научить…
С порога сразу начиналась крохотная кухонька с телевизором, плавно переходящая в
– Обалдеть! – взвыл Курт, не скрывая своего восхищения. – Я тоже хочу себе такую комнату! Тогда у меня наконец-то будет порядок!
Кицуне смущенно посмеялся в кулак. Услышав его смех, мама, и без того тихо орудовавшая на кухне, затихла совсем.
– Вот, это мои рисунки, – пока включался компьютер, Кицуне вручил Курту целую стопку своих альбомов.
– А это что? – поинтересовался тот, когда нашел среди изрисованных листов случайно попавшие туда страницы из каких-то очень странных комиксов…
– Манга, это у нас так комиксы называются, – ответил Кицуне, улыбаясь.
– А почему на них тетки голые?
– Это хентай (*японская рисованная эротика)…
– Ужас! – покраснев, Курт внимательно просмотрел страницу. – Это какой-то ужас! – выпалил он, раскрасневшись сильнее, и перевернул листок. – Кошмар какой! – с этими словами он тщательно изучил вторую страницу и ее обратную сторону. – Тьфу, срамота!.. – и после красноречивой паузы: – А где продолжение?..
– Где-то на полках. Я учился рисовать кое-какие детали, вот и пришлось выдрать, чтобы было удобнее.
– Хочешь сказать, ты умеешь рисовать, как в этих комиксах и как на рекламных баннерах?! А еще в журналах?.. И по телевизору?.. И… и…
– Это называется аниме. Да, я умею так рисовать, – засмеялся Кицуне.
– Класс!
Это далеко не все, что умел рисовать Кицуне. Бабочки, пауки, эльфы, драконы, цветы, космические объекты, животные, архитектурные сооружения, ювелирные украшения; карандашом, тушью, красками, пастелью – все у него получалось. Курт орал от восторга каждый раз, когда переворачивал страницу. Сам-то он умел рисовать разве что всякие неприличные части тела на заборах.
– Это ведь ваши английские рок-группы?.. – поинтересовался Кицуне, указав взглядом на сумку Курта, увешанную значками.
– Ну, не только, – ответил тот. – The 69 Eyes – финская, Раммштайн – немецкая…
– О первой я никогда не слышал.
– Она моя любимая! Хочешь послушать?
– Хочу.
И парни передислоцировались к компьютеру, если так можно выразиться ввиду микроскопических размеров комнатки.
– А ты что слушаешь? – спросил, в свою очередь, Курт.
– Много чего, но все, в основном, из джей-рока.
– А что это?..
Мама Кицуне все никак не могла перестать подслушивать, хотя прекрасно знала, что это низко и некрасиво, и ей было за это стыдно. Из-за тонкой перегородки раздавались то вопли гостя, то приглушенный смех ее сына, уже привычная ей японская тяжелая музыка, непривычная европейская, снова вопли, снова смех, вдруг Кицуне захохотал в голос… Чай и сладости давно уже были приготовлены, а она все не решалась прервать их веселье.
– Мама, тебе нужна помощь? – вдруг крикнул Кицуне, случайно вспомнив, что дорогой гость сидит без чая уже неприлично долго.
– Нет-нет, я уже иду.
Раздвинув перегородку, женщина внесла увесистый столик-поднос, на котором были составлены чай, угощения и вся необходимая для этого посуда.
– Тяжело же! Давайте помогу! – подскочил было Курт, но она усадила его на место своим нежным материнским взглядом и ласковой улыбкой.
Сам Кицуне достал еще один дзабутон, тем самым красноречиво прося мать о любезности составить ему и его другу компанию. Она была тронута и принесла прибор для себя. Столик был установлен посередине комнатки, прямо под лучами теплого апрельского солнышка, сочащегося в окно, и все трое устроились вокруг него. Курт решил изобразить из себя коренного японца и царственно сел в позу сейдза (*традиционная японская поза для сидения), а когда хозяева дома чуть ли не хором произнесли: «Итадакимас» – пожал плечами, не понимая, какого хрена японцы постоянно говорят это слово, которое его так раздражает! И на первый раз ему это сошло с рук.
– Раз уж вы собрались заниматься, я подумала, что немного сладостей пойдет вам на пользу, – говорила женщина размеренным голосом и все с той же мягкой улыбкой, которая, казалось, никогда не сходила с ее губ. – Куруто-тян, попробуй наши конфеты, мы сами делали. Ки-тян любит помогать мне делать конфеты.
И тут Курт сдал себя со всеми потрохами, что он ни разу не японец: взял одну палочку из пары хаси и стал целиться в приглянувшуюся конфетку. Хозяева все поняли без слов, с первого взгляда.
– Какая же я глупая! – испугалась мама Кицуне, быстро поднялась и засеменила на кухню со словами: – Я сейчас принесу ложку.
– Да не стоит, я бы и так справился! – крикнул ей вслед обеспокоенный Курт.
– Ты не умеешь пользоваться хаси, не так ли?.. – поинтересовался Кицуне несмело.
– Н-нет.
Курту было ужасно стыдно, что своим незнанием элементарных японских манер он доставляет хозяевам, а в особенности пожилой женщине, столько хлопот и неприятностей.
– Пока вы будете заниматься, я нажарю вам рисовых шариков, – продолжила мама Кицуне, как ни в чем не бывало, когда инцидент был исчерпан. – Куруто-тян, ты любишь рисовые шарики? Ки-тян их обожает.