Страна вина

Янь Мо

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1

Наставник Мо Янь, здравствуйте!

Отправил Вам, если не ошибаюсь, уже восемь произведений, но от господ редакторов «Гражданской литературы» до сих пор ни звука. Считаю, что не след выказывать такое равнодушие по отношению к молодому литератору. Раз уж открыли эту лавочку, то должны относиться к авторам как положено. Но времена меняются, — как говорится, небо поворачивается, земля вращается, тебе возвыситься, а мне пасть. Людям тысячу дней в благоденствии не жить, как цветам сто дней не алеть, и если горе с горой встретиться трудно, то человеку с человеком — легко. Как знать, может, однажды эти два негодяя, Чжоу Бао и Ли Сяобао, попадутся мне на мушку! Отныне, наставник, в «Гражданскую литературу», в это реакционное издание, где заправляют такие непорядочные люди, рукописей больше не посылаю. Мы люди небогатые, но характер у нас имеется. Мир большой, издателей что деревьев в лесу. Зачем, спрашивается, вешаться именно на этом дереве? Верно ведь, наставник?

Подготовка к проведению первого ежегодного фестиваля Обезьяньего вина в основном уже завершена. Я тут

еще придумал, как спихнуть залежавшуюся у нас лечебную настойку. Доставил образцы в городскую экспертную группу по винно-водочной продукции, несколько дегустаторов проверили их, предварительно почистив зубы и прополоскав рот, и единодушно заключили, что у этого вина уникальный букет, напоминающий красавицу, худосочную, печально хмурящую брови. Городская ассоциация по утверждению названий винно-водочной продукции приняла решение назвать это вино «Больная Си Ши». ^[189]Я счел это название неуместным, потому что слово «больная» несчастливое и неизбежно вызовет у потребителей отрицательные ассоциации, а это скажется на продажах. Поэтому предложил заменить название «Больная Си Ши» на «Красавица Си хмурит брови» или «Дай Юй ^[190]хоронит цветы». И в том и в другом названии смысл — больная красавица — сохраняется, но звучат они более мягко и в немалой степени взывают к чувству сострадания. Члены ассоциации, народ завистливый и консервативный, насмерть стояли за «Больную Си Ши» и уступать не собирались. Мое терпение лопнуло, и с бутылкой под мышкой я отправился к секретарше мэра, которая была так растрогана моим подношением и так прониклась моей принципиальностью, что провела меня прямо в кабинет. Выслушав мой рассказ, мэр стукнула кулачком по столу и вскочила, выпучив свои прекрасные глаза и удивленно подняв точеные брови. Потом еще раз стукнула по столу, плюхнулась в кресло и схватилась за телефон. С минуту она распекала кого-то, а потом под разбор попал взявший трубку председатель Ассоциации. Этот получил настоящую головомойку, критика была суровой, но справедливой. Говорила она с полным сознанием своей правоты, давя на собеседника как гора Тайшань; она словно обдавала кипятком муравейник, окуривала дымом улей или тыкала палкой в логовище крабов. Я не мог видеть распекаемого председателя, но мог очень живо себе представить, как он сидит на полу, скрестив ноги, и с головы у него крупными, с соевый боб, каплями катится пот. Меня мэр осыпала похвалами, отметив мои заслуги не только перед первым ежегодным фестивалем Обезьяньего вина, но и перед всем Цзюго. Потом стала задушевно расспрашивать обо всем подряд: как дела дома, как на работе, об увлечениях в нерабочее время, об отношениях с друзьями. В душе словно разлилось весеннее тепло, и я выложил всё, ничего не скрывая. Мэр живо интересовалась, как обстоят дела у Вас, наставник, и лично попросила от своего имени пригласить Вас принять участие в фестивале Обезьяньего вина. Когда речь зашла о командировочных и об оплате за питание и проживание, она лишь фыркнула: «Да одного бракованного вина, произведенного в Цзюго, хватит, чтобы принять десяток Мо Яней».

Наставник, я уже твердо решил передать право на выбор названия для этого нового вина Вам. Теперь от Вас зависит, будет ли это «Красавица Си хмурит брови» или «Дай Юй хоронит цветы». А если Вы предложите нечто более прекрасное, будет вообще замечательно. Мэр согласна заплатить по тысяче за каждый иероглиф в нем. Кроме того, осмеливаемся попросить Вас написать рекламу для этого вина. Мы готовы запускать ее, сколько бы она ни стоила, в прайм-тайм на центральном телевизионном канале, чтобы вся страна, весь мир знал о вине «Дай Юй хоронит цветы» или «Красавица Си хмурит брови». Поэтому текст этой рекламы имеет очень большое значение. Написано должно быть интересно и с юмором, а также с волнующими образами, чтобы зрители смогли словно воочию увидеть сестрицу Линь Дайюй или старшую сестрицу Си Ши: нахмуренные брови, руки прижаты к груди, мотыга на плече, маленькие губки вишенкой, бредет, словно колышущаяся под ветром тонкая ива. У кого хватит духу не купить его, особенно среди тех, кто подвержен мукам любви, кто несчастлив в ней, а также среди определенного типа экзальтированной молодежи, воспитанной в традициях классической литературы, — они последние штаны заложат, но купят его. Будут пить и наслаждаться, оно станет для них лекарством от любовных недугов или «снарядом в сахарной оболочке», ^[191]который позволит осуществить материальное наступление на предмет своей любви с налетом духовности или же придать духовный стимул с налетом материальности, чтобы добиться своего. Под воздействием направляющей силы Вашей исключительно сентиментальной, душещипательной рекламы привкус этого словно ослабленного болезнью вина может стать ароматом болезненной — а стало быть, чарующей души — любви, заглушить боль великого множества податливых, развившихся не так, как надо, сердец молодых китайцев из мелкобуржуазных слоев, которые любят выискивать примеры для подражания среди романтических литературных героев, сможет дать им идеалы, надежду, силы, чтобы обуревающие их чувства не доводили до самоубийства. И тогда это вино станет вином любви, и оно потрясет мир. А его недостатки превратятся в ярко выраженное своеобразие, что и будет привлекать всеобщее внимание. На самом-то деле, наставник, вкусовые предпочтения всего лишь дело привычки. Когда все вокруг называют что-то хорошим, никто не осмелится сказать, что ничего хорошего в этом нет. В предпочтениях масс скрывается высочайшее могущество и власть, вроде власти заведующего орготделом горкома над рядовым партработником. Если он говорит, что ты хороший, то, хорош ты или плох, ты все равно будешь хороший; а если скажет, что плохой, то все одно останешься плохим. Кроме того, еда и питье при чрезмерном увлечении ими превращаются в страсть, старому предпочитают новое, желают чего-то рискованного, ищут острых ощущений. Многие из так называемых гурманов изменяют традициям, смотрят свысока на что-то, приготовленное по традиционному рецепту. Надоел белоснежный, ароматный соевый творог — доуфу, начинают потреблять покрытый плесенью вонючий доуфу; приелась великолепная нежная свинина — едят протухшую, кишащую червями. По этой же логике, когда уже невмоготу вкушать настоящие чудесные вина и амброзии, начинают искать что-нибудь со странным привкусом — горьким, острым, кислым, терпким, что раздражало бы слизистую оболочку рта и вкусовые рецепторы

на языке. Так что, пока мы ведем за собой в нужную сторону, не будет вина, которое мы не сможем реализовать. Надеюсь, Вы набросаете несколько строк, пока пишете роман. Если наш мэр с таким жаром отстаивает свою позицию, Вы непременно получите щедрый гонорар, и, возможно, сумма за небольшую рекламу намного превзойдет вознаграждение за полгода напряженной работы над романом.

Кроме того, в последнее время я много работал над грандиозным замыслом, родившимся в результате беседы с мэром: она хочет, чтобы я создал и возглавил творческую группу по составлению проекта «Винных уложений». Понятное дело, «Винные уложения» станут основополагающим законом для всего, что касается вина. Если мы преуспеем в этом, можно без преувеличения сказать, что для вина откроется новая эра, которая воссияет на тысячелетия и послужит на пользу многим поколениям. Это деяние исторического масштаба, и я от всего сердца приглашаю Вас принять участие в работе группы. Даже если не сможете написать, станьте хотя бы нашим главным советником. Если это дело выпляшется, надеюсь, Вы не ответите отказом.

Прошу извинить за то, что письмо получилось таким сбивчивым и маловразумительным, но эта неразбериха в основном, естественно, из-за вина. Прилагаю к письму свое произведение в духе «новой реальности», созданное вчера вечером в подпитии, с не совсем ясной головой, и прошу Вашей критической оценки. Достойно оно публикации или нет — решать Вам. Я его написал, чтобы получилось счастливое число. Всегда почитал число «девять», и этот рассказ под названием «Город вина» у меня девятый, а «девять» произносится как и «вино» — «цзю». Хочу, чтобы он воссиял новой звездой, которая высветит мое покрытое мраком прошлое, а также лежащий передо мной непроторенный путь.

Жду, жду Вашего приезда, уважаемый наставник. Вашего приезда ждут здешние горы, его ждут здешние воды, ждут молодые люди, ждут молодые женщины. Молодые женщины похожи на цветы, из их уст исходит похожий на небесную музыку винный аромат…

Почтительно желаю безмятежного покоя!

Ваш ученик Ли Идоу

2

«Город вина»

К нам в Цзючэн, город вина, можно добраться из любой точки земного шара — самолетом, пароходом, на верблюде, на осле и даже на свиноматке. Все дороги ведут в Рим, все канавы текут в Цзючэн. В мире немало красивых мест, но таких, чтобы превосходили красотой Цзючэн, — единицы. А если не злоупотреблять расплывчатыми выражениями и говорить напрямую, то таких нет и вовсе! У нас в Цзючэне люди по характеру прямые, как ствол гаубицы. Только в стволе гаубицы еще нарезка имеется, а у наших в Цзючэне даже такого в животе нет: вставишь в рот палку, так другой конец из задницы выйдет, даже не искривится ничуть. Вот такой у нас, цзючэнцев, характер. Чтобы было еще понятнее, скажу, что Цзючэн еще и административный центр Цзюго. Если что-то упустил, прошу понять правильно.

За сотню ли от Цзючэна уже чувствуешь разносящийся во все стороны винный аромат, а с пятидесяти его различают даже те, у кого туго с обонянием. Это не мои фантазии, а истинная правда: пролетающие над Цзючэном «боинги» всегда ни с того ни с сего начинают выделывать круги и кувыркаться — непосредственно и живо, романтично и чувственно, опьяненные и одурманенные. Создается впечатление, что им всё по плечу, они, как говорится, вспахивают облака и сеют дождь, и ведут себя совсем не как обычно, так сказать, сотрясают луаня ^[192]и свергают феникса. Но безопасность все же будет обеспечена, товарищи, дамы и господа, друзья, волноваться не стоит, потому что в самолете вы тоже станете непосредственны и жизнерадостны, как напившиеся вина щенки. Этот неописуемый аромат, самый прекрасный на земле и в небесах, словно манит всех слетать в Цзючэн и испытать на себе его воздействие.

В самом центре Цзючэна расположены мэрия и горком партии. Во дворе горкома стоит громадный белый чан для вина, во дворе мэрии — большой пузатый винный сосуд из глины, только черный. Не надо думать, что за этим скрыта некая ирония, всё совсем не так. Со времени провозглашения политики открытости и реформ в целях скорейшего улучшения жизни народных масс все партийные комитеты и властные структуры ломали головы, выдвигали идеи и придумывали способы приведения реальной обстановки на местах в соответствии с духом решений ЦК. Какие только способы и формы ни появлялись: «живешь у горы — кормись с горы», «есть вода — продавай воду», «есть красивые места — развивай туризм», «растет табак — производи сигареты»… И вот, после десяти с лишним лет бурного подъема, появились Гуйчэн — город призраков, Яньду — столица табака, Баочжуши — городок хлопушек… Особенность нашего Цзюго в том, что у нас много вина и оно очень качественное, поэтому и партком, и мэрия крепко уцепились за него: основана Академия виноделия, идет подготовка к строительству музея виноделия, расширено производство на двенадцати старых винокуренных заводах и построено три новых, очень крупных, на которых внедрены лучшие мировые технологии. Упор на вино привел к развитию целой сферы специальных услуг, включая ресторанный сервис и разведение редких животных и птиц. Теперь аромат вина разносится по всему Цзюго. Прекрасное вино можно найти за каждой дверью, рестораны исчисляются тысячами, их яркие огни горят днем и ночью, вино и деньги текут рекой. Славное вино и изысканная еда привлекают в Цзюго множество туристов, отечественных и зарубежных, любителей вкусно поесть и выпить. Из числа тех, кто приезжает в Цзюго осмотреть достопримечательности, выпить вина и хорошо поесть, больше всего внимания оказывается, конечно, оптовым торговцам вином, благодаря которым прекрасное вино Цзючэна и отличная репутация достигают самых удаленных уголков мира. От нас льется прекрасное вино — «мэй цзю», а к нам текут доллары — «мэй юань». ^[193]

За последние годы ежегодно выплачиваемые государству налоги уже достигли суммы в сотни миллионов юаней, а это немалый вклад. В то же время значительно повысился жизненный уровень жителей Цзюго. Они давно уже живут в сравнительном достатке, а теперь стремятся к «среднему достатку» и мечтают о «большом». Что, спросите вы, понимается под этим «большим достатком»? Да коммунизм, вот что. Теперь, дочитав до этого места, вы, дорогие читатели, понимаете, какой важный смысл заключен в винном чане и винном сосуде во дворе горкома партии и мэрии.