Странная барышня

Эрра Алла

Так через десять дней я снова оказалась в Москве вместе с Елецкими и со своей Озерской компанией, что без разговоров увязалась следом. Три дня ушло на бюрократические формальности, и, наконец, поместье Озерское, столичный дом и огромный счёт в Московском Императорском Банке полностью перешли в моё владение.

Тут пришлось пережить ещё одну настоящую войну, так как Илья Андреевич наотрез отказался брать деньги за отданные долговые расписки Кабылиных. Екатерина Михайловна была с ним полностью солидарна. Только если князь вежливо, но твёрдо отверг деньги, то бабуля закатила форменный скандал, назвав

меня мелочной, неблагодарной особой, выставляющей княжеский род Елецких стяжателями, наживающимися на чужом горе. На самом деле слова были иными, так как Екатерина Михайловна в гневе не следит за выражениями, употребляя даже те, что не в каждом кабаке услышишь. Не знаю, где она научилась этому, но словарный запас впечатляет. Все мои доводы, что я уже большая девочка и в чрезмерной опеке не нуждаюсь, разбивались о её легендарное упрямство.

Разобиделись друг на друга мы знатно, поэтому всё закончилось тем, что я, плюнув на всё, съехала от Елецких в свой новый дом. Он находился не в самом фешенебельном, но достаточно зажиточном районе столицы. Скромное, ничем не примечательное с точки зрения архитектуры двухэтажное каменное здание с небольшим двориком не поражало воображение, но для меня это были настоящие хоромы.

Правда, как только я зашла вовнутрь, эйфории поубавилось. Полное запустение. Пылища, минимум обшарпанной мебели и прочее говорило о том, что Вольдемар Кабылин ни копейки сюда не вкладывал. Есть большое подозрение, что многое распродал, пытаясь раздобыть деньги на кутежи и карточные игры.

Мои догадки подтвердил Прохор, который отыскал местного дворника. Тот и рассказал, что от прошлого барина давно вся прислуга сбежала. Был рядом с Вольдемаром какой-то один пропойца, который не так служил, как допивал за хозяином остатки. Да и тот потом куда-то делся.

Но несмотря на всю видимую катастрофу, мои озерские девушки, а также Макар с Прохором за несколько часов привели несколько комнат в приличный вид. Я и сама от них не отставала, так как никогда не любила грязь и бардак. Пусть от вида барыни с ведром крестьяне и округлили глаза, но все уже настолько привыкли к моим странностям, что никаких вежливо-осторожных замечаний не последовало. Так что к вечеру, уставшие, но довольные, мы разместились с некоторым комфортом и в тепле.

Отдохнуть как следует не получилось. Прибывший князь Елецкий вызвал меня на откровенный разговор.

— Лиза, — взяв мою ладонь, мягко проговорил он. — Ну, право слово, эта проблема не стоила таких эмоций. Зачем было из-за нескольких жалких десятков тысяч рублей затевать ссору? Тем более переезжать в эту конуру?

— Конура и жалкие тысячи? — с возмущением ответила я. — Понимаю, что для вас это копейки, да и дом мой с вашими дворцами не сравнится! Только для большинства на подобное всю жизнь прожить можно! Ещё и детям останется! Если вы вдруг забыли, то я именно из этих людей, поэтому от таких дорогих подарков чувствую себя неуютно и сильно обязанной.

Я и так вам очень благодарна, что не оставили в трудную минуту. Поверьте, что если вам и Екатерине Михайловне нужна будет моя помощь, то даже раздумывать не буду и сразу примчусь. Но поступлю так, как искренняя подруга Елецких, а не купленная за большие деньги союзница. Давайте не будем ставить в наших отношениях финансовые преграды — других хватает. Я сильная, самодостаточная женщина и уподобляться Кабылиной, жившей на чужие подачки, не хочу.

— Хорошо, сильная женщина! — неожиданно рассмеялся он. — Завтра переводите деньги. Тем более что они всё равно опять станут вашими после нашей свадьбы.

— До свадьбы ещё дожить надо. И не вижу ничего смешного.

— Бабушка, увидев, что куда-то собираюсь, прозорливо предрекла мне неминуемое поражение в разговоре с вами. Она оказалась права.

— Как себя чувствует княгиня? В её возрасте столько нервничать опасно.

— О! Бабушка бодра, как никогда! Прямо помолодела после вашей “дуэли”. Извините, что дословно говорю её напутствие: “Если эта упрямая ослица, возомнившая себя богачкой, хочет деньгами швыряться — пусть! Но завтра прибудут слуги, которых я отбирала сама. Откажет им — видеть больше не желаю и гимнастику её дурную делать не буду!”.

— Слуги? Когда она успела?! — искренне удивилась я.

— Ну, это же моя бабушка, о которой анекдоты со страшилками ходят. Уверен, что как только началась вся эта заварушка с наследством, послала своих людей оценить вашу будущую московскую недвижимость. Ну, а дальше объяснять вам не надо, так как хорошо должны были изучить её деятельную натуру.

— Вот неугомонная!

— Кого-то она мне напоминает.

— Только не говорите, что меня! Я так не сквернословлю! Ещё княгиней называется!

— Тогда молчу… И что же мне передать Екатерине Михайловне?

— Скажите, что пусть будут слуги. Всех взять не обещаю, так как лично проведу с ними собеседование и сама решу, кто мне подходит. И иду на такие уступки исключительно ради гимнастики! Зря я, что ли в вашу родственницу столько трудов своих вложила?

— Хорошо, бабушка, — ехидно поклонился Елецкий.

— Чтоооо?!

— Ничего. Просто узнаю знакомые мне с детства интонации.

— Я сейчас обижусь.

— Простите. Готов загладить свою вину одним лёгким, почти невинным поцелуем.

— Князь! Вы в своём уме? Подобные обиды стоят большего. Один и к тому же невинный оставьте для своей настоящей бабушки.

— Ну почему мы с вами постоянно торгуемся в этом вопросе? — обняв, прошептал мне Елецкий на ухо.

— Наверное, потому что нравится… — также тихо ответила я.

Больше ничего сказать не успела, почувствовав прикосновение губ любимого человека. Я так по ним соскучилась.

65

На следующий день ко мне действительно пришло пятеро претендентов и претенденток на должность слуг. Переговорив с ними, оставила всех, в очередной раз убедившись, что княгиня ерунды не подсунет. Сговорившись о цене, двое мужчин и три женщины под присмотром Стеши, Устиньи и Прохора с Макаром тотчас стали разгребать свинарник, доставшийся мне от Вольдемара Кабылина.

Ну а я вместе с Марфой на извозчике отправилась по магазинам, чтобы оценить местные товары. Закупать в дом придётся всего очень много, поэтому стоит принять решение, что из вещей лучше приобрести готовыми, а что заказать мастерам.

Ну и одежда, конечно. Теперь носить приютское платье будет не только неприлично, но и вредно для дела. С такой “серой мышью” никто вести переговоры не станет. Поэтому пора создавать образ успешной женщины.

Поначалу Марфутке было очень интересно. Деревенская девочка смотрела на всё это великолепие лавок и лавчонок с широко раскрытыми глазами. Но постепенно детский организм утомился от стольких эмоций сразу.