Странник поневоле
Шрифт:
Один из купцов махнул рукой арабам, что-то коротко сказал воинам, и торговцы, отъехав в сторонку, стали совещаться. Пока купцы держали совет, Абдаллах и Салим, тоже тихо переговаривались между собой. В течение этого времени Богдан следил за арабами и китайскими воинами, готовый, если начнётся заваруха, броситься под защиту ближайших деревьев и кустов.
Воины китайцы не сдвинулись ни на шаг. Если бы не переминавшиеся изредка с ноги на ногу лошади, их можно было принять за каменные изваяния, маячившие на фоне яркого желтоватого неба. Ни один из них не сделал движения
Вообще, было ли преимуществом в данной ситуации то, что подручные Абдаллаха уже держали луки с наложенными на тетиву стрелами, сказать не представлялось возможным. Прикинув защиту китайцев, Богдан подумал, что вряд ли стрела из лука, даже достаточно мощного, сможет пробить эту броню, если только стрелок не попадёт между стальными пластинами или же в открытый участок лица между краем шлема и воротником. Впрочем, за время похода он уже не раз убеждался в меткости арабских стрелков. Кроме того, оставалось ещё много уязвимых мест у коней воинов, а упав на землю, китайцы вряд ли смогли бы ловко передвигаться в своих латах.
Наконец, купцы закончили совещаться и вернулись. Слово взял снова тот, на ком были коричневые туфли.
– Что ж, – молвил китаец, усмехаясь, – мы обсудили ваше предложение и готовы согласиться с первым вариантом.
Он отвязал от пояса какие-то кульки, второй купец поступил точно так же. Почти синхронно китайцы бросили то, что держали в руках, к ногам приблизившегося Абдаллаха. На землю упали четыре увесистых мешочка.
– Если этого вам хватит, отдавайте вашего пленника! – потребовал китаец.
Абдаллах подскочил и поднял мешочки. Кланяясь китайцам, он и Салим осмотрели содержимое, высыпая на ладони и пробуя что-то на зуб. Один раз камушек, который Абдаллах подносил ко рту, блеснул золотом, и землянин понял, что в мешочках, видимо, находятся самородки.
Продолжая кланяться китайцам, Абдаллах отступил назад и вскочил на коня. Салим взял конец верёвки, привязанной к запястьям Богдана, и подвёл юношу к китайцам.
– Он ваш, уважаемые! – сказал он, улыбаясь и кланяясь.
Продолжая рассыпать поклоны, Салим, пятясь задом, отступил и взобрался на коня. Маленький арабский отряд резко развернулся и пустился галопом по лощине между рощицей и склоном каменистого холма.
Китайцы некоторое время молча смотрели им вслед, а затем рассмеялись: судя по всему, цена, заплаченная за Богдана, на самом деле была для них не слишком высокой. Первый из купцов, тот, что в основном вёл переговоры, повернулся к пленнику и на своём неважном арабском спросил:
– Тебя как зовут?
Богдан ответил. Китайцы переглянулись – очевидно, имя их нового раба звучало странно, и, похоже, странность имени ещё больше их удовлетворила.
Купец прищёлкнул языком и кивнул:
– Очень хорошо! Скажи мне, ты ведь не убежишь?
– Куда мне бежать? – пожал плечами Богдан.
– Ну, откуда мне знать? – засмеялся китаец. – Может быть, вы в сговоре с этими арабами: они продают тебя – а ты бежишь? Эти арабы – такие… – Он пошевелил пальцами в воздухе, подыскивая подходящее слово.
– Хитрые, вы имеете в виду? – подсказал Богдан.
– Вот именно! – согласился купец. – И если вы в сговоре…
– Мы не в сговоре, ваша честь, хотя, понимаю, что верить мне вы больших оснований не имеете, – перебил Богдан. – Но зачем вы вообще задаёте вопрос, сбегу я или нет?
– Коллега Ань Чао, что мы будем тут стоять и болтать? – вмешался второй купец, говоривший на китайском, но Богдан прекрасно его понял, так как китайский входил в набор языков, которым он позаботился обзавестись.
– Правда твоя, Ли Юань, – согласился партнёр. – Поехали в форт.
Купцы развернули коней, и тот, кого назвали Ань Чао, приказал одному из воинов, кивнув на пленника:
– Возьми его верёвку!
Богдан решил не настаивать на пояснениях. В любом случае, пока жестокого обращения к себе он не встретил, и можно было посмотреть, как будут развиваться события. Собственно, у него и не было иного выхода.
Влекомый верёвкой, которую держал один из воинов. Богдан шёл за всадниками, которые, к счастью, двигались медленным шагом, так что пленнику не стоило больших усилий поспевать за конями.
Купцы беседовали вполголоса. Богдан, стараясь не подавать вида, внимательно слушал. Китайцы говорили тихо, и слова часто заглушались стуком копыт по камням и шуршанием травы, но всё-таки большую часть разговора вполне можно было разобрать.
– Всё-таки ты считаешь, что мы не прогадали? – настаивал Ли Юань.
Ань Чао погладил узкую бородку, тонким хвостиком спускавшуюся сантиметров на двадцать:
– Уверен, друг мой. Кое-что я объясню тебе позже, но не беспокойся! Лучше скажи мне, как идёт торговля в нашей лавке в провинции Тянь-Шунь?
Богдан невольно дёрнул бровью: название звучало почти так же, как хорошо знакомое ему «Тянь-Шань». Впрочем, каких только совпадений не бывает во всех вселенных! Тем более что местные китайцы, как и все народы здесь – выходцы с Земли.
Ли Юань начал подробно описывать, какие товары пользовались в последние месяцы большим спросом, а какие меньшим. Посетовал он и на то, что приказчики мухлюют, из-за чего, например, доверия к чаю, поставляемому компанией «Ань-Ли», стало меньше: несколько жуликов разбавляли дорогой чайный лист дешёвыми сортами. Происходили авантюры и с шелками.
Хотя в целом ситуация не являлась для него радостной, стараясь не показывать виду, Богдан ухмыльнулся: лишний раз становилось понятно, что большинство человеческих пороков имеет корни совсем не в современном обществе, которое так часто ругали на Земле, а в самой природе человека.
Форта они достигли примерно за полчаса. Стена, сложенная из отёсанных каменных глыб, поднималась метров на семь и тянулась влево и вправо на солидное расстояние. От широких массивных ворот, обитых полосами кованого железа, тянулась широкая наезженная дорога, убегавшая за холмы.