Странник поневоле
Шрифт:
Данный довод тут же породил другую гипотезу: могло статься, что во дворец проник кто-то из землян – так же, как это случилось с Богданом. Этот землянин или земляне возвращались хотя бы раз на родину и натаскали образцов земных продуктов и вещей, которые им хотелось бы иметь здесь. Куда исчезли эти земляне, было уже вторым вопросом – сам Богдан уже мог не раз сгинуть, да и сейчас он пока ещё во дворец не вернулся.
Правда, и это никоим образом не объясняло исчезновения Творцов.
Что касается медленного местного прогресса вообще, то этому могло иметься ещё одно объяснение, которое Богдан сформулировал как составляющую его
Несмотря на увлекательность таких бесед, Богдан дождаться не мог, когда они доедут до города Ли-Инь. Ведь для обеспечения более достоверного алиби для учителя Чжу требовалось появиться в «центре» местной промышленности и хоть как-то использовать познания путешественника в металлургическом деле.
Первый день в городке Богдан побывал на местном железоделательном «заводе». Вообще, это был действительно завод, хотя и примитивный по земным меркам. Но количество старинных домен, один вид которых живо напомнил Богдану лекции по истории металлургии, как бы то ни было, впечатляло.
Заводы принадлежали императору – в стране Чжун Го существовала государственная монополия на выплавку железа. Ряды домен тянулись не меньше чем на километр. Вдоль них сновали повозки, подвозившие горючий материал и шихту, сотни рабочих в толстых войлочных передниках, обливаясь потом, разливали жидкий металл в формы и развозили остывшие чушки на кузницы и склады. Производство впечатляло, одним словом.
Богдан дал несколько советов относительно легирования стали, которые, судя по всему, были очень полезны местным знатокам плавильного дела, после чего, уже под вечер, они с учителем Чжу отправились на постоялый двор готовиться к прощанию.
Поздно ночью, когда все, кроме мэтра, Богдана и троих доверенных воинов, уже спали, учитель, оставшись с землянином наедине, обнял его и сказал почти растроганно:
– Как бы я хотел быть моложе и отправиться с тобой. Но, увы, высшие силы распорядились иначе, и я встретил тебя слишком поздно. Я понимаю, что знание, которым ты владеешь, нельзя приносить в наш мир, поэтому я тебя и отпускаю, мой дорогой Богдан. Уходи, и очень прошу тебя: не принеси зло в наш мир. Однако, если ты когда-нибудь исполнишь то, что говорил мне и станешь путешествовать по нашему миру, я буду рад, если ты найдёшь способ заглянуть ко мне в мой университетский домик.
– Вы не опасаетесь гнева императора, учитель Чжу? – напрямик спросил Богдан.
– Немного опасаюсь, – сокрушённо покачал головой мэтр, – но у нас нет выбора. Я уверен, что всё обойдётся – мы ведь придумали план, который всё вполне достоверно объясняет, не правда ли?
– Надеюсь, – не столь уверенно ответил Богдан.
– В дороге опасайтесь чжунь-чженей…
Слово показалось юноше знакомым – вроде бы, слышал на уроках истории, но вспомнить что-то конкретное, связанное с ним, Богдан не мог.
– Это работорговцы. Они встречаются в пустынных землях у Жёлтой реки на нашем берегу – у императора не хватает отрядов на патрулирование границы, и работорговцы имеют право на охрану тех территорий от арабов. Хотя на деле они больше вступают с ними в сговоры по контрабанде и торговле людьми. Но сейчас они не должны попасться тебе – они в это время уходят дальше на восток, там у монголов идёт крупная торговля людьми. Кроме того, у тебя есть трое верных воинов и оружие, чтобы не дать захватить себя слишком легко, если, к несчастью, вы встретите чжунь-чженей.
«Я бы предпочёл несколько иное оружие», – с сожалением подумал Богдан.
– Твоё счастье, что в тот раз арабы продали тебя честным купцам, а не чжунь-чженям. Впрочем, эти арабы, очевидно, понимали, что для работорговцев ты будешь представлять не научную ценность, а всего лишь стоимость куска мускулистого мяса.
И Чжу Цзы-чэн улыбнулся грустно.
– Ну, пора расставаться. У тебя есть какие-то слова на прощание?
Богдан на минуту задумался. Ему хотелось сказать очень многое. Он многому научился за те месяцы, что провёл в университете, к нему там хорошо относились. Возможно, именно здесь, итожа путь от островов в океане до стен Фучжоу, он осознал, что не стоит пугаться жизни в этом мире, что он вполне способен выжить здесь, и, несмотря на многие опасности, которые могли стоить ему жизни, он не жалеет, что оказался в Мире Граней.
Но сейчас уже не было времени пускаться в длинные рассуждения: как говорится, уходя – уходи! Или оставайся, но оставаться он не мог.
– Учитель, я понимаю, что основным побуждением, заставившим вас отпустить меня, явилось желание защитить этот мир от возможной беды, которая случится, если люди кинутся драться за сокровища дворца. Я обещаю, что не принесу зла в ваш мир, верьте мне! – Богдан поклонился и, чуть подумав, добавил: – Если конечно, не случится нечто, из-за чего мне потребуется бороться с самим этим злом. Я не знаю, как это может быть, но допускаю такую возможность… Ну, нету у меня больше слов, я не знаю…
Говоря так, он хотел лишь немного подстраховаться по принципу «никогда не говори никогда», который считал, как ни обидно, по большей части справедливым. А слов у него сейчас действительно больше не было.
Учитель Чжу снова грустно улыбнулся:
– Ты помнишь притчу, что я тебе рассказывал, о мальчике и драконе?
Богдан кивнул – он не только помнил рассказ мэтра, но и мультипликационный фильм по мотивам древней китайской сказки: юноша сразился с драконом из желания спасти от его владычества людей, но, завладев замком супостата и в буквальном смысле окунувшись с его богатства, сам стал драконом. В советском мультфильме в угоду существующей идеологии была изменёна концовка: юноша остался человеком, найдя в себе силы сбросить чары, он высыпает золото в озеро в озеро и крушит волшебным мечом стены замка.
При всём подсознательном и сознательном критическом отношении к советской системе, что-то в подобной развязке вызывало у Богдана симпатию: он верил, что есть люди, способные идти наперекор любым философским догмам. Он соглашался, что сказка про «рыцаря без страха и упрёка» смешна, но это была настолько красивая сказка, что любой нормальный человек стремился в неё верить.
Богдан рассказал этот вариант притчи Чжу Цзы Чену как пример, что возможен и иной исход.
– Иди! Я искренне верю, что ты сможешь действовать так, как действовал юноша из твоей сказки. Мои ученики-воины тебя проводят, – учитель легонько подтолкнул Богдана к двери.