Странник
Шрифт:
— Не читай лежа, зрение испортишь!
— Олег, ты меня слышал?
— Да мам…
Я в шоке, что нового? Мой дед бывший милиционер — вот. Бабушка — швея. Мать не арфистка — нет, теперь она журналист, пишет новости в Комсомольскую правду. Не ахти как, но на мой взгляд не плохо. Отец все так же пианист. Постоянство ему к лицу. Родители матери тоже живы, и это для меня настоящее испытание. Раньше я видел их только на фотографиях. Второй дед — моторист, чинит машины, вторая бабушка — фармацевт, работает в аптеке. Мир вокруг меня сразу обрел еще больший объем.
— Олежек к тебе пришли…
И
— Ну что в шахматы?
— Ну, давайте…
И все же есть у меня от них темные тайны. Вещи, о которых я никогда и никому не расскажу. Разве что, лишь как фантазию.
— Представьте, если бы в нашем мире было бы так?
— Гонишь? Да никогда…
— Фантазирую…
Немного обидно, но ничего, прорвемся. Я здесь единственный и неповторимый свидетель абсурдности бытия. Хотя не могу положиться, что кроме меня не существуют другие путешественники.
В этом мире правит секретарь Горевич. Хорошо, что от мира к миру они меняются…
Я еще не определился, чем займусь и чему посвящу себя в этой жизни. На музыку уже не тянет, к лингвистике же… чувствую, накопилась ощутимая внутренняя усталость.
«А может ну ее — эту жизнь, и просто бить баклуши…»
Знать бы еще как… все же — несколько жизней работы от зари до зари. Я разучился отдыхать и ничего не делать. Но детство позволяет вспомнить этот нелегкий навык.
— Сын, пошли на озеро, поплаваем.
— Пошли…
Хорошо иметь дачу. Партия в этом мире ближе к человеку, даже слишком. Видел какими масляными глазами смотрят на молодых комсомолок толстые партработники. Идеологией там и не пахло.
Плавание мне понравилось. Да что тут сказать — привело в восторг. Раньше я принимал водные процедуры лишь в ванной, ну или на худой конец в бассейне, да и не стремился так уединяться с природой.
— Может, займешься плаваньем всерьез сынок?
— Почему бы и нет пап, почему бы и нет…
Пансионат интернат олимпийского резерва для детей встретил меня приветливо. Плавание во всех его проявлениях мне понравилось до безумия. А мозг лишь радостно трясся, в кои-то веки я дал ему отдохнуть от трудов праведных.
Через пять лет я выиграл всесоюзное состязание в своей возрастной категории. Было приятно. Удалось отточить собственную технику плавания. А дальше жизнь закрутила как белку в барабане. Состязания, состязания…
Третье, второе, первое места. Первенство планеты. Намеки на олимпиаду. Все давалось мне легко. Как будто тело давало аванс, лишь бы его не грузили новыми знаниями. Я и не грузил. Побеждать было привычно, но в этот раз удавалось сохранять в себе этическую планку и чувство правильного человеческого достоинства, не опускаясь в низкое эго.
После триумфального выступления на юношеских соревнованиях оставалось лишь дождаться взрослой олимпиады. В 1996-м году, состоялось мое пришествие. Восемь дистанций и 8 золотых медалей. Сорок шесть обновленных мировых и олимпийских рекордов. Самый молодой титулованный спортсмен из России, 16-летний спортивный феномен.
200 метров и 400 метров комплекс, 100 метров и 200 метров баттерфляй, 200 метров вольным стилем, эстафета 4 по 100 метров и 4 по 200 метров вольным стилем и наконец комбинированная эстафета 4 по 100 метров. Полное доминирование союзной школы плавания.
В тот раз я крепко задумался и кое-что для себя понял. Плавание и физические упражнения давались мне очень легко, ненормально легко. Могло ли это свойство, как и явно не обычная удивительная память — быть следствием моего перехода между мирами. Это следовало еще раз обдумать. Слишком легко мне давалось то, ради чего все так сильно и упорно надрывались.
На следующий после олимпиады день, я проснулся героем. Нет, не правильно. Проснулся ГЕРОЕМ. Да, именно так. Первый человек вышедший в космос Нил Армстронг, наверное перевернулся в своем гробу, жаль, что он этого не видел. Великий был человек.
В союзе меня чествовали как воплотившегося среди смертных бога. Во время одной из закрытых вечеринок меня свели с одной из поклонниц. Думаю, это была настоящая любовь. Женя увлекалась коньками, и не на шутку заразила меня своим хобби. Упорства мне было не занимать. Поэтому вскоре я стал завсегдатаем ледовой арены, спрашивая секреты у тренера моей возлюбленной. Тренер попался добрый и амбициозный. Так что тренировки быстро превратились из легких и ознакомительных в изнурительные. Уже через год я выступал на чемпионате мира в 12 индивидуальных дисциплинах от 100 до 10000 метров. И в 3 индивидуальных состязаниях шорт-трека. В итоге в моем кармане оказалось 15 олимпийских лицензий.
По приезду в Москву оказалось, что в союзе творится самое настоящее помешательство. Толпы поклонниц запрудили все пространство перед гостиницей. В оцеплении стояли тысячи милиционеров.
— Как вы оцениваете свои шансы Олег?
— Победа и только победа…
Пять лицензий у меня все же прихватили, так что на зимнюю олимпиаду 1998-года я приехал с намерением выступить в 7 индивидуальных и 3-х шорт-трековых дисциплинах. Зря они это сделали. Не надо было отбирать мои лицензии. Участники вышедшие вместо меня продули самым обидным образом. Тем не менее — 10 медалей, золотых медалей, сделали меня после олимпиады еще более великим человеком. Сарказм. Эх, знал бы я, в какое болото это меня приведет.
— Советский человек талантлив во всем.
— Это новая градация хомо саписенс.
— Эволюция, мы не верим бога и вот наше доказательство.
Я понял, в чем было мое преимущество. Моя усталость вымывалась из моих мышц быстрее обычного в 3–4 раза. Уже через 10 минут я был как огурчик. Такая мобилизация мышечной системы и удивительное чувство равновесия, реакции и ориентации делали меня если не сверхчеловеком, то кем-то близким к этому слову по смыслу.
Мне внезапно стало интересно пробовать себя в разных дисциплинах. Я оказался так же неплох в марафонском беге и скоростном беге на любые дистанции и с препятствиями. После пробных забегов, на которых присутствовали ответственные товарищи от партии, меня тут же объявили участником доброй дюжины летних беговых дисциплин.