Странники Поневоле
Шрифт:
– Я сделала всё, что могла, но вы сами всё слышали.
– Мы уйдём, - тихо сказала Цветана и посмотрела на брата.
– Сию же минуту.
– Простите, что зря дала вам надежду, - шмыгала носом женщина. Женева мигом вручила её носовой платок, и Гуин с радостью пустила его в ход, вытирая щеки и глаза.
– Я думала, что смогу его уговорить!
– Это вы должны нас простить, - проговорил Пётр.
– С нами столько хлопот.
– Вы попали под горячую руку, - сказала Женева, скрестив руки на груди.
– Через несколько часов он остынет и...
Ручка в зелёной двери шумно зашевелилась, и Цветана, осознав, что сейчас произойдёт нечто страшное, выпалила:
– Он
– Я проведу вас, - вздохнула Женева и повернулась к Гуин.
– Тебе лучше?
– Да, немного, - устало кивнула она и встала на ноги.
– Подождите, я хочу кое-что вам дать на память.
Женщина подошла к камину и стала шарить руками по полке. Через несколько секунд она взяла что-то в руку и протянула её Цветане. Девушка увидела, что на ладони лежит позолоченный кулон в виде полумесяца. Взгляд Гуин был таким настойчивым, что Цветана не решилась отказать и приняла подарок. Однако врождённое чувство такта заставило её преподнести ответный подарок. Подумав, она достала из заднего кармана слегка смятую фотокарточку, сделанную за день до этого в зоологическом саду. На ней присутствовали брат с сестрой на фоне сидящего на тонкой веточке ярко-красного какаду.
– Прелестная картина, - умилилась Гуин, принимая ответный подарок.
– Кто это нарисовал?
Девушка не ответила, не в силах справиться с грустью расставания. Обнявшись напоследок с женщиной, она развернулась и последовала за братом.
Пётр и Цветана уже неслись вверх по лестнице, когда зелёная дверь в дальней стене наконец отворилась. Марек проводил их недобрым взглядом, и вернулся к своим делами лишь после того, как фигуры ребят скрылись за входными воротами.
Глава 7
О том, как управлять эмоциями
На Эвридики мне принадлежит
все - земля, люди и даже их суеверия
Марек Стефаниди.
Деревянный стол в гостиной дома семьи Ли натужно скрипел, стараясь не треснуть под тяжестью взгромоздившейся на него Эвиты. Она сидела на корточках, держа в руках блокнот и сосредоточенно рассматривая заметки на полях. Время от времени женщина отвлекалась от созерцания бумаги и оглядывала пространство под собой. Все Цветаны мирно коротали время в комнате - они не дрались, не ссорились, даже старались не разговаривать. Пять или шесть копий расположились на ковре, с упоением глядя на телеэкран, где большая мультиплицированная муха с битой в руке гонялась за миниатюрной пандой.
Три копии оккупировали диван, к великому сожалению Эвиты. Впрочем, и со стола она пока слезть боялась - сразу пять копий затеяли игру в прятки, из чего следовало то, что в любой момент они могут выпрыгнуть на новоиспечённую многодетную мать, например, из вазы или из аквариума.
Время от времени Эвита вздыхала, посматривая на часы. Последний раз Степан звонил ровно три часа назад. Он собирался в Новый Лондон, кажется, ему удалось найти какие-то следы, женщина не очень хорошо его поняла. Но звонков более не поступало, с вопросом "Куда девать клонов?" больше не к кому было пойти, а бездельничать Эвита просто не могла. Вот она и сидела, выписывая серебристой ручкой в блокнот характерные особенности каждой в отдельности взятой копии, и после получаса кропотливой деятельности она уже смогла довольно свободно ориентироваться в собственной квартире и могла уловить закономерности в распорядке дня отдельных девушек. Например, Цветана с красной банданой на голове каждые три или четыре минуты убегала на кухню и возвращалась оттуда с пакетом чипсов, иногда с баночкой газировки. Эвита помнила слова Степана о том, что все копии представляют собой всего лишь разобранную версию её собственной дочери, отчего догадалась, что данная копия представляла собой капризы, в то время как Цветана в зелёной кофточке, сидевшая часами на ковре и отлучавшаяся лишь при острой необходимости, очевидно, олицетворяло её спокойствие.
Больше всех Эвита беспокоили особи, коих она обозначила "Злость" и "Зависть". Первая довольно долго крушила всё вокруг надувным молотком. Выкрикивая претензии, сопровождавшиеся иногда неформатными словечками, этот клон изрядно надоел Эвите и в данную минуту не докучал лишь ввиду того, что крепко спал в комнате наверху. Кстати, именно после данного события Эвита пришла к выводу, что клон изображает именно такую негативную эмоцию, ведь это было так похоже на настоящую Цветану, которую скандалы и нервотрёпка изводили настолько, что они могла запросто заснуть средь бела дня и проспать затем двадцать часов к ряду.
Однако другая волнующая личность - Цветана-зависть, как прозвала её про себя женщина, отправляться спать никак не желала. С обиженным видом клон расхаживал по дому, сетуя на то, что лучший ковёр оккупирован, диван у её подруги Мелани намного мягче, а большая часть присутствующих Цветан расхватали лучшие наряды. Осталась во всём этом лишь одна вещь, которая по-настоящему пугала Эвиту. Если ещё вчера все копии выглядели на одно лицо, то сегодня разграничить их становилось намного легче. Девчушки буквально получали непрерывный заряд эмоций, причём каждой доставалась разная. Эвита готова была поклясться, что ещё вчера Цветана-спокойствие могла запросто оторвать гардины или бросить кота в посудомоечную машину ровно с таким же успехом, как Цветана-раздражение, но уже сегодня они будто прилетели с разных планет.
Эвита вздохнула, захлопнув блокнот, и сладко потянулась. Ноги затекли от непрерывного сидения на жёсткой поверхности, безумно хотелось слезть и размяться, пройтись по красивому паркету, достать из шкафчика антидепрессантный крем и позагорать не террасе. Однако боязнь, а может, это была и брезгливость, не проходила, хоть Эвита и привыкла к осознанию того, что её дочь теперь выглядит как разобранный детский конструктор.
– Как же вас собрать-то?
– проговорила она вслух, приковав внимание лишь нескольких копий. Впрочем, и они через секунду потеряли всякий интерес и продолжили заниматься своими неотложными делами.
Эвита призадумалась и рискнула спустить правую ногу со стола. В ту же секунду кто-то схватил её за лодыжку и дико засмеялся, а женщина чуть не преставилась. Взвизгнув, она отдёрнула ногу, вскочила на стол и для верности прыгнула несколько раз. Из-под стола тотчас вылезла копия Цветаны, перемазанная в чернила и гуашь в буквальном смысле с ног до головы - фиолетовые разводы были на одежде, щеках, а волосы были липкими.
– Что ты делаешь на столе?
– искренне удивилась копия, сверкая невозмутимыми глазками. Эвита вмиг перестала бояться и присела на корточки.
– Я не думала, что там кто-то есть, - честно призналась она.
– Не хотела тебя напугать, - извиняющимся тоном произнесла девочка.
– Мне нужен холст! Я хочу рисовать! Кто-то забрал его из моей комнаты.
– А нечего выкладывать всякий хлам у меня на кровати!
– обиженно донеслось с другого конца комнаты. Эвита повернула голову на голос и заметила, что он принадлежал жадной копии. Она стояла у стены с фотографиями, держа в руках охапку одежды и три коробки кукурузных хлопьев с мёдом.